Пендервики весной

– Тут где-нибудь во дворе стоит вертолёт, ты его видишь? А то я что-то не разгляжу. – Но Ник всё равно сгрёб Бена в охапку и раз шесть подряд выбросил его «из вертолёта». – Всё, хватит? А то ты меня уже почти заездил – я думал, это невозможно.

– Ещё разочек, – попросил Бен, которому удавалось приземляться каждый раз в новой стране, и в планах у него было ещё несколько.

– Обойдёшься без разочка. Но если хочешь, можем с тобой побросать мяч в кольцо.

Побросать мяч Бену хотелось даже больше, чем поприземляться в разных странах, поэтому они с Ником отправились в гараж за мячом. Но перед самым началом баскетбольной тренировки Бен вспомнил, что есть ещё одна вещь, которая беспокоит его в Бетти.

– Она стала такая тихая, – сказал он Нику.

– Что значит тихая? Не разговаривает?

– Ага, почти ничего не говорит. – Бен ещё немного подумал. – И не поёт. Вообще.

Бетти тоже заметила, что она не поёт. Фея покинула её, исчезла, пропала – с того самого Разговора, который всё звучал и звучал, перекатываясь эхом у Бетти в голове. «И мама умерла, умерла, умерла, а вместо неё мы получили Бетти, Бетти, Бетти, которая нам была не нужна, не нужна, не нужна».

Она нарочно увела Герцогиню и Кориандра на долгую прогулку в Квиглин лес – это был её побег из дома, где приходилось всё время притворяться и скрывать, как глубоко она несчастна. Но если она надеялась, что фея будет ждать её в лесу – не то чтобы она смела надеяться, – то она ошибалась. Внутри у Бетти ничего больше не осталось – только внутренние органы, какие положено, и ещё этот болезненный узел, который никуда пропадать не собирался.

Кориандр тихонько заскулил и засопел, будто чуял её страдание.

– Всё в порядке, – заверила она его, хотя и знала, что собак так не обманешь.

Может, попытаться вернуть фею, приманить её музыкой? Меньше всего на свете Бетти хотелось сейчас петь – но вдруг если она начнёт, то почувствует себя лучше? Во всяком случае, стоит попробовать.

– Сидеть, – сказала она собакам. Обе собаки её проигнорировали. Но хотя бы они не тянули за поводки, а в данный момент зарывались носами в кучу слежавшихся листьев.

– Ладно, сойдёт, зарывайтесь. А я буду петь.

Она встала ровно, выпрямилась, несколько раз глубоко вздохнула. И начала, и ужаснулась отвратительным сипящим звукам, которые из неё вырвались. Значит, фея не просто покинула её, но забрала с собой её голос – кто знает, куда и надолго ли. Навсегда?.. Бетти опустилась прямо на землю рядом с собаками, стоять не было сил, новое её горе тяжким грузом легло поверх и так уже невозможного бремени скорби.

И кто она теперь – теперь, когда она уже больше не певица? Бетти не знала.

Кориандр подбежал и привалился к её боку: он тревожился за неё.

– Просто у меня голос ушёл, – сказала она ему. – Если я не смогу больше петь, ты же будешь меня любить всё равно, да?

Кориандр не возражал. А Герцогиня издала низкий жалобный вой и гавкнула.

– Герцогиня, ты пой сама, без меня, – посоветовала ей Бетти. – Эй, ты чего? Успокойся.

Но, судя по всему, дело было вовсе не в утраченном Беттином голосе. Внимание Герцогини привлёк какой-то запах, плывущий неведомо откуда, и теперь она желала добраться до источника этого запаха и, не обращая на Бетти решительно никакого внимания, тянула изо всех сил и рвалась из шлейки. Её волнение передалось Кориандру, он припал к земле и завёл свой тоскливый, как туба, скулёж.

Бетти попыталась извлечь из себя командный голос, какому её учил Ник.

– Герцогиня, прекрати! Я серьёзно тебе говорю. Сидеть!

На этот раз Герцогиня обернулась, посмотрела на Бетти – её взгляд недвусмысленно говорил, что сидеть она не собирается, ни сейчас, ни, может, вообще никогда, – и внезапно застыла. Чудесный, волшебный запах. Герцогиня потянула Бетти к нему. Бетти потянула Герцогиню обратно. Герцогиня потянула опять, сильнее – так сильно, что на этот раз выскочила из шлейки!

Весь лес будто оцепенел – ждал, что будет дальше. Тихо-тихо, почти не дыша, Бетти попыталась подползти к Герцогине, надеясь, что такса ещё не поняла: она свободна. Зря надеялась. Коротко виновато гавкнув, Герцогиня ринулась в просвет между деревьями, полная задора и решимости следовать за этим запахом, за всеми этими запахами – за этими кроликами, лисами, медведями! – хоть на край света. Край света обнаружился достаточно быстро – из-за нелепо коротеньких таксячьих ножек, – даже несмотря на то, что запаниковавший Кориандр пытался утянуть Бетти в противоположном направлении, но в эти несколько коротких мгновений из глаз Бетти потекли слёзы, а к тому моменту, когда она ухватилась за ошейник Герцогини и покатилась вместе с ней по земле, обматываясь Кориандровым поводком, – к этому моменту она уже рыдала. Всем рядом с ней грозит опасность, всем… и собакам… и людям.

– Что бы я делала, если бы я тебя потеряла, Герцогиня, а? Айвазяны никогда бы меня не простили.