Пенрик и Дездемона. Книга 1

В момент уничтожения демона Дез ничего не видела, словно ребенок, спрятавший голову под одеялом от ночных страхов. Но если Чио смотрела через плечо белого бога, ничто не могло от нее укрыться. Наверное, хорошо, что подобные моменты были короткими и боги могли вернуть своих угодников миру сохранившими рассудок. Преимущественно.

Полный любопытства взгляд Чио стал серьезным, немигающим:

– О чем вы так печалитесь, Просвещенный?

О. Значит, она заглянула не только в Дез, не только в Мерина и Ри.

Он неловко пожал плечами.

– Со временем каждый из нас становится сиротой. Архисвятая принцесса была мне второй матерью. Это была большая утрата, в прошлом году.

И всего за несколько месяцев до смерти его кровной матери, поэтому Пен полагал, что может сравнивать, хотя не был уверен, что в этом есть какой-то смысл.

Чио откинулась назад, обдумывая услышанное. Затем подалась вперед:

– Но это не все?

Пен поморщился, собираясь сделать вид, что ничего серьезного больше нет. Однако Чио была не из тех, кому следовало лгать этим утром – ни как угоднице, ни как молодой женщине. Тем более что он сам только что требовал от нее откровенности.

Он глубоко вздохнул, собираясь с духом.

– Я тяжело трудился, чтобы стать храмовым чародеем-целителем, чтобы порадовать всех тех, кто обо мне заботился. Не то чтобы у меня плохо получалось. Иначе было бы намного легче бросить. Дело было не в недостатке умений, а в недостатке… характера. – Он пресек возмущенные возражения Дез, поспешно добавив: – Или, быть может, несоответствии между душой и призванием. Серьезном несоответствии. Во мне что-то сломалось.

Я думаю, это было твое сердце, сказала Дез. Сухой тон лишил ее слова слащавости. И я была там. Поэтому не пытайся лгать и мне тоже. Ты с самого начала совершил ошибку, возомнив, будто должен спасти каждого пациента… Хотя и пытался это сделать.

Целитель-неудачник и божественный палач… Пен подумал, что Чио может понять это чувство тщетности, когда из твоих рук ускользают жизни. И смерти. О.

Пен нервно потер предплечья.

– Мне действительно не хочется об этом говорить.

– Я вижу, – ответила Чио. Ее сосредоточенно склоненная к нему голова заставляла Пена нервничать. – Думаю, ваш демон – не единственное создание, которое наш бог хочет оставить в этом мире.

– Это… я уже знаю. Я очень четко это осознал. На склоне холма над Мартенсбриджем, одним осенним утром прошлого года. Вот почему в тот полдень я так и не попал на свою церемонию посвящения в Ордене Матери.

Если бы тебе удалось отрезать себе проклятые руки, ты бы забрал меня с собой, проворчала Дез. Как я тебе тогда и говорила, но ты никого и ничего не слушал. Здравый смысл – уж точно нет.

Да. Я прошу прощения. Это не повторится.

Очень надеюсь. За ощущением сердитого фырканья скрывалось… многое. Любовь, как подозревал Пен.

– И потому я здесь, – закончил он. Но не стал уточнять, в Лоди или в мире.

– И потому вы здесь. – Решительный кивок, словно Чио могла поделиться с ним своей впечатляющей храбростью – очередной подарок на день рождения, от которого нельзя отказаться. – Я этому рада.

В устье главного канала, по ту сторону залива, собиралась святая процессия. Чио вскрикнула, показав на причудливую барку архисвятого, которую вывели для благословения: два тесных ряда гребцов, флаги и вымпелы, крошечные сверкающие фигурки прелатов и чиновников в лучших облачениях. Сладкие звуки музыки и пения с верхней палубы далеко разносились над водой. Пен не сомневался, что смог бы получить место на барке, если бы оказался поблизости этим утром, хотя сейчас он предпочел бы место в постели. Сиротская флотилия Острова чаек уже должна была отплыть, чтобы присоединиться к процессии. Пена так заворожило блистательное представление, что он очнулся, лишь когда их лодка подошла к причалу.

Где обнаружил, что Изерна была не единственным родителем, всю ночь ждавшим возвращения заблудшего отпрыска. Просвещенный Риста сидел на краю причала, свесив ноги, ссутулившись и опершись локтями на колени, и клевал носом.

Когда лодка царапнула камень, он вскинул голову.

– Чио!

Просвещенный поднялся на ноги и подошел к ведущим в воду ступеням, протянув руки, чтобы помочь угоднице выйти из лодки. Пену пришлось самому позаботиться о своем равновесии, а также расплатиться с лодочником.

Взбираясь вслед за ними по лестнице, Пен решил, что мокрый цветочный венок, криво сидевший на голове, стал последним штрихом, превратившим облик Чио из взъерошенного в беспутный. А еще таинственная улыбка. Его собственные сонные, щурящиеся глаза и онемевшее лицо, вероятно, придавали Пену похмельный вид. Ни то ни другое не могло понравиться встревоженному наставнику.