Пепел бессмертника

– Пойдемте подвезу, – сказала она будто с облегчением. До машины они дошли молча, и, только когда Ярослав занял пассажирское сиденье, Катерина произнесла:

– Такой кошмар… Здесь действительно происходит что-то нехорошее. Вы были правы.

– Вы о ночных приключениях или о том, что случилось сейчас? Кстати, что именно?

– Обо всем. В этом городе… что-то опять происходит.

Сердито поджав губы, она пристегнулась и завела машину.

– Кто-то из местных нашел растерзанного мужчину. На входе в лес, примерно в том месте, где мы были ночью. Полицейские сказали, что, возможно, он выбежал из чащи в поисках помощи, но упал и истек кровью. Я успела увидеть этого мужчину. И, к несчастью, узнала. Это приятель моей подруги. Они поссорились, и он уехал домой. Но на самом деле… Моя подруга пока не знает о случившемся. Не знаю, кто первый сообщит ей о несчастье – я или полиция.

– Вы сказали «опять происходит». Что-то еще случилось? Раньше?

– Это наши давние истории… Вам же не интересно, кем мы там друг другу приходимся, – с иронией припомнила она его же фразу, и Ярослав усмехнулся.

– Ночные обстоятельства были неподходящими для разговоров. Сейчас я выслушаю вас с удовольствием.

– Мы уже подъезжаем, – качнула головой Катерина. – Да и вряд ли вас привлекают странные истории, как и фольклорные.

– Еще один гвоздь. Забиваете метко.

– Я привыкла забивать гвозди. Должность обязывает. Ну, вот мы и приехали. Пожалуй, послушаю вашего совета, дождусь всех и увезу в столицу. Пока еще один вечер не перестал быть томным.

Она притормозила возле дома и развернулась к Ярославу.

– Хотите, и вас подброшу до столицы. Если вас не смущает путешествие с собакой.

– Не смущает. Но у меня здесь остались кое-какие дела, – уклончиво ответил он. – Кстати, по дороге я встретил вашего племянника. Вы увиделись?

– Нет. Надеюсь, Антон уже вернулся. Ну что ж… Заберу из центра подругу. Возможно, ей понадобится моя помощь. Отдохнули, называется.

Он поблагодарил за то, что она его подвезла, вышел на улицу и чуть задержался, глядя вслед отъехавшей машине. С одной стороны, ему внезапно захотелось узнать, что Катерина имела в виду под «старыми историями». С другой, считал, что лучше ей и ее близким уехать.

Лес забрал еще одну жертву. И на этом его кровожадный аппетит не угаснет. Ярослав сунул под мышку зонт и направился к крыльцу. Он уже вставил в замок ключ, когда заметил брошенный на коврик сложенный листок. Записка? Ярослав развернул лист и увидел сделанный простым карандашом рисунок – вольную интерпретацию известной сказки. Плачущий Кощей Бессмертный сидел у раскрытого сундука, в котором вместо златых монет высилась горка разбитых сердец.

Глава 9

С антресолей пахнуло мятой, сушеным укропом и сладкими духами, будто рядом прошла бабушка. Соня так и замерла, вдыхая родной аромат, который разбудил тысячу воспоминаний. Как же она скучала по бабушке! Какой же одинокой и беззащитной без нее себя чувствовала. Соня с трудом подавила желание захлопнуть дверцы, чтобы не погружаться в боль утраты глубже. Но как опрометчиво она дала обещание этому малознакомому мужчине отыскать бабушкины записи! И ведь отказалась бы, если б ее не сбила с толку неожиданная встреча.

Ну что ж, ничего другого не остается. Бабушкины вещи убрала тетя два года назад. С тех пор коробки так и стояли на антресолях, храня не только аромат духов, но и бабушкины премудрости. Соня решительно взялась за первую коробку и спустила ее на пол, потом еще две. Отнесла все в комнату и плотно закрыла дверь. Ей не хотелось, чтобы вернувшаяся на обед тетя застала ее за разбором вещей и стала задавать вопросы.

В первой коробке находились бабушкины платья и платки. Они-то, несмотря на стирку, и хранили цветочный аромат. Во второй обнаружилась шкатулка с бижутерией, фотоальбом с потертыми бархатными корочками, упаковка церковных свечей и целый арсенал темных пузырьков с различными маслами. Соня открыла один из них и скривилась. Пахло неприятно: прогоркло, затхло. Она поскорее закрутила флакон и убрала к остальным с этикетками «роза», «лаванда», «мята», затем положила на колени фотоальбом. С пожелтевших и выцветших фотографий на нее смотрели незнакомые лица. Треть альбома оставалась незаполненной, и оставшиеся листы были исчерканы каракулями. В памяти тут же возникла смутная картинка: Соня сидит на полу и, высунув от усердия кончик языка, калякает в альбоме шариковой ручкой. Кажется, было ей тогда пять лет. Память сохранила совсем другую обстановку: синие ковровые дорожки, которые постоянно разъезжались, желтые шторы и хрустальную вазу за стеклом «стенки». Это был чужой дом в одном из плохо запомнившихся ей городов, в которых они с бабушкой жили. Соня приложила ладонь к теплому бархату и горько усмехнулась: она никогда не понимала, почему они так много и часто переезжали. Сколько этих так и не ставших ей родными городов было в ее жизни? Она даже сбилась со счета.