Пепел бессмертника

Врачи говорили, что он счастливчик и это чудо – выжить после таких травм, шутили, что если пациент не желает умирать, то медицина совершенно бессильна. А он стискивал зубы не столько от физической боли, сколько от душевной: дело не в его везении, а в проклятии, которое никуда не девалось. Впервые за время скитаний он мечтал проснуться в чужом теле, потому что боль от переломов казалась невыносимей его бесконечной жизни-нежизни. Но ничего такого не происходило. Медленно и мучительно, но он выздоравливал. Врачи не обещали ему полного восстановления, но благом уже казалось то, что он сможет ходить.

В то утро два месяца спустя Ярослав впервые после аварии самостоятельно вышел в больничный коридор – неуверенно, опираясь на костыли. Но, главное, уже мог передвигаться. Только не успел он пройти и пары метров, как из одной из палат вынырнула молодая женщина и, копаясь в сумке в поисках громко звонившего телефона, понеслась ему навстречу. Столкновение было неизбежно, потому что посетительница совершенно не смотрела перед собой, а ему, с его полностью загипсованной ногой, отскочить в сторону не представлялось возможным. Ярослав лишь успел чуть отклониться, так, чтобы от столкновения впечататься не в пол, а в стену. Молодая женщина ударилась об него мягким телом, ткнулась лицом ему в грудь. Полетели с грохотом на пол костыли, ринулись на помощь медсестры, захлопали двери палат, из которых высыпали наружу встревоженные пациенты, и весь этот шум перекрыл испуганный вопль: виновница хаоса, вытаращив круглые голубые глаза и вцепившись ему в футболку, завопила пожарной сиреной. Ярославу, который с трудом удерживал равновесие, потому что молодая женщина не столько помогала ему не упасть, сколько тащила на себя, неожиданно стало смешно. Привалившись к стене, он рассмеялся, как не смеялся уже, наверное, сотню жизней, и хохотал так, до слез, до рези в животе, пока следом за ним не хихикнула женщина, а за нею не улыбнулись и строгие медсестры.

Ольга, которая ему представилась Лелей, посетила его на следующий день: заглянула в палату после того, как навестила свою пожилую родственницу, и в качестве извинений за вчерашний инцидент принесла домашних пирожков. Она потешно тарахтела, размахивала от волнения руками, будто ветряная мельница, и смешно таращила глаза. Леля была симпатичной, невысокой, приятной полноты, а еще ее пирожки оказались невероятно вкусными. И хоть ее визит показался ему немного утомительным, на следующий день, когда она снова пришла, Ярослав ей уже обрадовался. Может, дело было не только в пирожках, не в ее откровенном желании ему понравиться, а в банальной скуке. Его почти никто не навещал, только пожилая бухгалтер Лидия Ивановна, которая привозила ему отчеты на подпись, группка смущающихся девочек-подчиненных, которых он в былые времена неоднократно песочил за ошибки, да еще пару раз – генеральный директор. Но все эти визиты были рабочие, хоть девочки, видя строгого шефа в неформальной обстановке, и пытались неловко с ним флиртовать и шутить. А Леля… Она неожиданно скрасила его непростые дни выздоровления. Поначалу она заходила к нему будто случайно. Потом, когда ее родственницу выписали, стала приезжать уже к нему – с домашней выпечкой и прочими вкусностями. Она была простой, громкой, шумной, открытой и понятной, несколько назойливой, но неожиданно подарила ему иллюзию вполне обычной жизни. Влюбиться он не влюбился, привязаться тоже не сумел, не думал, не скучал. Но последние полгода она в его жизни, пусть и не на центральном месте, присутствовала. Иногда Ярослав все же задумывался, как честнее с Лелей поступить: расстаться до того, как он внезапно, не по своей воле, исчезнет из ее жизни, или в качестве признательности дать ей, пусть и недолгую, ответную иллюзию семейного счастья? Но так и не решил, что делать. Отчасти потому, что какое-то время назад вновь вернулся к своим поискам. И подтолкнуло его на это одно происшествие…