Пепел и крылья

– Напоминают орнаменты на камнях Тирха, – кивнул на колонну бист.

– Есть что-то, – согласилась Ашри.

– Давно была там?

– Последний раз больше оборота назад, перед тем, как встретила Сварга. А ты?

– Пару лун тому, – Клыкарь задумался. – Но только в правом крыле. Там тоже появились куфы, хотя и не такие крупные, как твой любимец.

– Не знала, что ты так давно вернулся на Мэйтару. – задумалась Ашри, но после тряхнула головой. – Куфы? Не один?

– Не один, – кивнул Грав. – Не такие легендарные, как тот, что хранил секрет Кулуфины, но приятного мало.

– Как Саад и его семейство? – вспомнила о пастухе, некогда спасшем их жизни, элвинг.

– Пока куфы не выбираются из руин, но…

– Но откуда эта тварь взялась в Аббарре? – Ашри стиснула зубы. – Мы же далеко от Най-Тиарах.

– Что-то происходит, – Клыкарь рассматривал выдолбленные на камнях письмена и узоры. – Надо бы сообщить страже о них, и про приют тоже. Не удастся долго обходить законы Орму.

– Не я одна их нарушаю, – перебила Ашри и кивнула на меч, торчавший за спиной биста, и процитировала кусок из многочисленных правил оазиса: – «Печать ставится на любой клинок длиннее локтя. Слом печати карается гневом Орму. Не дозволяется обнажать меч в стенах Аббарра».

Мечи, как и самострелы, опечатывали при входе в город. Слом печати грозил не только денежным штрафом: если клинок был пущен в дело, можно было запросто очутиться в самых тёмных и негостеприимных казематах Башни Силы. У Ашри не было с этим проблем – она не пользовалась клинками длиннее кинжала, а с арбалетом и луком была знакома очень отдалённо.

– «Пускать его в ход под ликом Орта», – завершил Грав и усмехнулся: – В законе написано под небом Аббарра, а мы были под землёй. Технически я ничего не нарушал.

Ашри пристально посмотрела на торчащую гарду и рукоять.

– Знаешь, я не помню, чтобы на нём вообще была печать. И, пожалуй, это впервые на моей памяти, когда ты пустил в дело клинок.

Клыкарь пожал плечами, но элвинг уже задумалась о другом.

– А Мирг жив? Этот меч вроде тоже неплох в деле, но на вид гораздо проще рунного клинка Наак.

– Ещё бы! – улыбнулся Грав, вспоминая любимый меч, но тут же нахмурился и добавил: – Лежит без дела, опечатанный, в золотом секторе. Слишком приметен.

– Ой, будто раньше тебя это останавливало! – рассмеялась Ашри. – Но то, как ты управился с куфом – вышло ловко. Видимо, время с нашего расставания не только добавило тебе шрамов, но и вложило в руки новое оружие и умения.

Ашри вспомнила их совместную «работу». Клыкарь, казалось, родился с топором в руках. И даже после того, как к нему попал легендарный меч лунной стали, он не изменял себе, хоть и всюду таскал Мирг с собой. Исключительно за спиной. Ашри ни разу не видела, чтобы Клыкарь пускал его в дело, а вот начищать и смотреть на блестящий узор рун – это было своеобразным ритуалом.

– Не страшно оставить такую ценность без личного присмотра? – прищурилась Ашри, бросая пристальный взгляд на Грава.

– Я же не знал, что встречу тебя, а то бы явился при полном параде, – пожал плечами бист и добавил: – Надо поспать, пока есть такая возможность.

Клыкарь встал, ставя точку в разговоре про меч и печати.

– Пойду поищу, где камни мягче, – ухмыльнулся он. – Если эта буря затянется, то придётся пустить твою птичку на перину.

– Удачи, – фыркнула Ашри и проводила взглядом биста, пока он не скрылся в глубине храма. Последние слова Грава зудели в голове и не вязались с тем, что он говорил раньше.

– То он не знал, а то утверждает, что искал меня, – проворчала под нос элвинг и вернулась к рассматриванию барельефов.

Перспектива застрять здесь без воды и еды её совсем не радовала. Масло тоже не будет гореть вечно. Чудо, что оно вообще оказалось в светильниках! Поэтому к списку можно будет добавить холод и темноту. Попытаться добраться по улице не вариант. Местные не зря называли песчаные бури «орхмантиру» – «рой демонов», и сравнивали с пыткой тысячью жалами. И укусы песка Ашри уже ощутила на собственной шкуре.

У Аббарра не было внешних врагов, он не вёл войн, не испытывал проблем с золотом, не зависел от рубиновых шахт. Единственным монстром, что плевал на власть Чёрного Цветка и его могущество была песчаная буря. Она заставляла город замереть. Против неё были бессильны высокие белые стены, острые клинки и даже Зелёное Пламя. Гнев золотоокой богини нельзя было утолить «драконами» и рубинами. Он ставил на колени и напоминал, о том, кто истинный властелин земли Мэйтару.

Бури часто приходили после полудня, задерживались до вечера и оставляли после себя песчаный туман. Изредка Мэй накрывала колючим покрывалом город на пару дней. Но всегда Аббарр был наготове. Орхмантиру была частью его жизни. Аббаррцы знали о надвигающемся бедствии заранее, запасались едой и водой, отправлялись всей семьёй к друзьям или родным. Специальные убежища на несколько дней превращались в пёстрые балаганы, где жители и гости города общались, играли в шархи, распивали лимру, подбадривали друг друга, пока бушевали орхи. Можно было и в бордели отправиться, хоть это и выходило недёшево, но места расходились быстро.