Пепел и крылья

В этот же раз орхмантиру пришла внезапно. И, впервые на памяти Ашри, пришла ночью. Подобно Великой Волне, что раз в сотню лет обрушивается на Архипелаг, свора песчаных орхов доставала до небес. Как могли не увидеть её, не подать сигнал? Буря идёт стеной и видна задолго до того, как накроет город. Или этот рой родился в самом Аббарре? Ашри не покидало противное чувство закономерности всего происходящего. Обрывок из грота, что вернул элвинг обратно в Аббарр и привёл в приют, где пускал корни Пожиратель. Сотня шкатулок, нацеленная на сотню домов. Хранители Бездны и похожие на их символы маленькие ключики от проклятых музыкальных ящиков. Мелодия, выпускающая тьму иномирья. Куфы, затаившиеся в старых тоннелях под городом. А стоило уничтожить приют, как поднялась буря, и песок накрыл Аббарр, мешая найти того, кто за всем этим стоит.

Некстати вспомнился дохлый грызун, и элвинг ощутила укол совести за отнятую жизнь. Удивила та опустошающая лёгкость, с которой она, не задумываясь, метнула нож. Эша мысленно потянулась к Сваргу, поблагодарила за пищу и за то, что он рядом. Отсутствие Грава словно обнажило спину, и где-то из темноты донеслись щелчки. Эша вздрогнула, приоткрывшийся панцирь захлопнулся, и Ашри потёрла виски, прогоняя тягостные воспоминания и мысли.

Усевшись поближе к огню, она достала приютский журнал, провела рукой по потёртой коже и, вздохнув, открыла. Список имён переходил со страницы на страницу, меняя почерк и цвет чернил.

«Гаруна Маан, аллати, Порт Лантру»

Ашри остановилась и прикоснулась к знакомому имени. Больше четверти века назад. Вот и всё, что осталось. Ашри достала потускневший медальон шаати и положила на страничку рядом с её именем.

Клыкаря не было достаточно долго – видимо, и вправду нашёл камни помягче. Бродить тут особо было негде, большая часть храма была по ту сторону стены, разрубившей здание как пирог. А все двери из центрального зала, где они находились, были или заперты, или завалены, или очень скоро заканчивались тупиками и обвалами. Но вот бист вынырнул из сумрака, словно из стены вышел, и направился к освещённому горящим маслом центру. В некоторых чашах огонь уже погас, во многих начинал тлеть, но света всё ещё было достаточно, чтобы не прибегать к силе пламени. Ужасно хотелось пить. Чтобы хоть как-то отвлечься Ашри наблюдала за Клыкарём.

Грав подошёл и встал напротив Сварга, оглядел пушистого кайрина. Зверь, судя по всему, спал: глаза закрыты, уши прижаты, спина мерно вздымается от дыхания, мягкая серебристая шерсть вперемешку с перьями мерцает в отблесках огня. Перспектива прикорнуть на его боку выглядела заманчиво. И, конечно же, бист рискнул. Но прежде, чем Клыкарь успел пристроиться рядом, лохматый пушистый хвост взметнулся вверх и острым жалом ударил в камень в опасной близости от Грава. Клыкарь схватился за топор. Кайрин развернул крылья, поднял перья на загривке и зашипел, открыв клювопасть. По механическому крылу побежали голубоватые искры.

– Прекратите, – холодно бросила Ашри и развернулась к колонне, словно вспомнив о заинтересовавшем её рисунке.

Грав проворчал что-то малоприятное про кошек и подошёл к Ашри.

– Надеюсь, тут говорится, где найти воду и пару одеял?

– Сколько мы уже здесь?

– Ночь прошла, но песок всё метёт, – вздохнул Клыкарь и пододвинулся ближе. – Ну, так что говорит древняя мудрость?

– Если честно, я не знаю, что тут говорится, но когда смотрю на них, чувствую, как незначительно всё в сравнении с вечностью.

Ашри привалилась к колонне спиной. Клыкарь сел напротив, облокотившись на камень.

«Надо же, этот меч он не полирует до блеска, как прошлый», – мелькнуло в уставшем сознании элвинг.

– Мальчишкой я часто лазал по гротам и заброшенным лесным хижинам земли, где родился, – прервал тишину Клыкарь. – Было в этом что-то ужасно притягательное. Того и гляди появится призрак, зашуршат шаги давно почивших жильцов, а может и вовсе вспыхнут в темноте алые глаза Волчьей Девы – ванари.

Ашри показалось, что голос Грава звучит тише обычного и более хрипло.

– А потом, путешествуя, часто находил ночлег среди руин. И время от времени слышал россказни выживших из ума бродяг и бездомных. Когда мы с тобой расстались, на одном из кораблей, идущих с Архипелага, мне попались записки путешественника о храмах Древних, разбросанных по всему миру. Автор записей верил, что все они связаны и образуют некий узор, символ, имеющий власть над Тхару. Печать. И я решил это проверить. Ведь несколько как раз находились на Мэйтару, но путешественнику до них так и не удалось добраться. Но я нашёл лишь три. И один из них этот. Самый тихий и безжизненный. В двух других не было так спокойно. Они были полны не только загадок, но разных тварей… А может, со мной просто не было тебя, и оттого они казались мне мрачнее действительного. Знаешь, даже бесконечные паутины ходов и обвалы не столь удручают в отличной компании…