Пепел и перо

– Печатный станок сейчас является самой меньшей из наших проблем. С этими инструментами и благодаря помощи Вульфа даже в короткие промежутки времени… думаю, мы сумеем немало. И должны суметь, если хотим пойти против самого архивариуса. Думаю, для этого нам понадобится другой гений.

Это прозвучало жутковато, точно как звучали и мысли, формировавшиеся в голове самого Джесса. Он думал, что сможет перехитрить Томаса с легкостью. И со щепоткой везения. Но теперь начал в этом сомневаться.

Так что, вместо того чтобы пытаться кого-то перехитрить, Джесс сел за стол, взял филигранные инструменты, которые поставил перед ним Томас, и начал разбирать часы.

– Так что, тебе нужно еще что-нибудь? – спросил он, натягивая очки с увеличительными стеклами, чтобы лучше видеть внутренности часов.

– Да, когда у тебя будет время, – сказал Томас. – Полагаю, твоя мать не станет добровольно расставаться с тремя большими драгоценными камнями? – Он забил еще четыре гвоздя четырьмя точными, сильными ударами молотка.

Джесс открутил одну из шестеренок в механизме первых часов, вытащил ее щипцами и отложил.

– Скажем так, – ответил он, – хорошо, что у тебя есть вор в качестве лучшего друга.

Кража у родной матери оказалась чертой, которую Джесс не смог позволить себе преступить. Раньше он и не задумывался, что способен быть таким брезгливым, однако после спора со своими наихудшими ангелами души на протяжении нескольких часов, пока он ломал часы, ему пришлось признать, что воровать у матери он не хочет. По крайней мере, в одиночку.

Поэтому он обратился к Дарио.

– Нет! – воскликнул Дарио, причем слишком уж громко. – Кто я, по-твоему, такой, трубочист?

Джесс привел Дарио в старую библиотеку на дальнем конце замка, подальше от родительских комнат, и надеялся, что тут будет пусто. Однако тут ему не очень-то повезло, потому что на стареньком роскошном диванчике сидела Халила с книгой в руках, и, разумеется, она услышала возглас Дарио и тут же подняла глаза. Притворяться больше не было смысла.

– Я думал, ты можешь быть человеком, который способен проявлять некоторую осмотрительность, но вижу теперь, что ошибался, – огрызнулся в ответ Джесс. – Ладно, забудь об этом.

– Нет, погоди минутку. Что именно ты хочешь, чтобы я, эм…

– Украл, – подсказала Халила. Она отложила книгу, поднялась на ноги и подошла к ним. – О, не утруждайтесь недомолвками. Я все слышала четко и ясно и прекрасно знаю, что это слово тебе знакомо. Как бы ты ни возмущался, ты тут, вероятно, на втором месте среди лучших воров; не притворяйся ради меня. Так что ты хочешь, чтобы мы украли?

– Мы? – повторил Дарио в тот же момент, когда Джесс выпалил:

– Ты?

В этот момент они оба выглядели одинаково ошеломленными.

Брови Халилы изогнулись идеальными маленькими дугами, обрамляя смешинку в ее глазах.

– Признаю, у меня нет большого опыта, но мне кажется, я могла бы помочь. Как-нибудь.

– Ты, – сказал Дарио, – проводишь в компании нашего маленького бледного контрабандиста слишком много времени. Что бы сказал твой отец… – Он осекся, но было уже поздно, и Джесс увидел, как смешинка растаяла в глазах Халилы, а ее задор обратился прахом. Дарио взял Халилу за руку и очень нежно, извиняясь, приложил ее руку к своим губам. – Прости меня, моя розочка. Я не подумал.

– Как и я, – сказала она и сглотнула, а затем вскинула подбородок, отдернув руку. – Сидя в камере, в которой сейчас находится мой отец, думаю, он бы понял необходимость тех действий, которые мы собираемся предпринять. Итак, что мы должны украсть?

От слов Халилы Джессу стало стыдно; он морщился от мысли о том, что может потерять благосклонность матери, а Халиле сейчас было гораздо хуже, однако она все равно не сдавалась.

– У моей матери есть шкатулка для драгоценностей, из грецкого ореха, которая стоит в ее комнате. Насколько я помню, у нее был очень большой рубин в ожерелье, а еще такой же большой изумруд и бриллиантовый кулон размеров, которыми можно придушить. Эти три камня нам и нужны.

– Украсть у твоей матери? – Халилу, разумеется, это смутило. – Но…

– Это всего три камешка, – заверил ее Джесс. – Поверь мне, у нее таких еще много. Очень много.

– Я с радостью их украду, – сказал Дарио. – Я вообще считаю, что вся твоя семья должна сидеть за решеткой, но так как они на свободе, я не прочь обворовать нажитое твоим отцом.

Халила сердито на него покосилась и сказала:

– Но это же мать!

– И очень сомневаюсь, что отец Джесса позволяет его матери владеть чем бы там ни было лично. Знаю я таких людей; он прямо как мой отец. Только мой отец еще считается напыщенной знатью, конечно же, голубых кровей, а не каким-то там выскочкой-воришкой.

– Это ты так пытаешься сказать, что мы друзья? – поинтересовался Джесс. – Потому что мне интересно, как, по-твоему это звучит.

Халила приложила палец к губам Дарио, заставив его промолчать в ответ.