Пепел и перо

– Воровать, разумеется, неправильно, – сказала она. – Это грех. И твоя мать относится ко мне очень великодушно. – Халила сделала глубокий вдох, точно собираясь нырять глубоко в воду. – Но я позабочусь о том, чтобы ее отвлечь светской беседой. Вы с Дарио, я надеюсь, сможете провернуть это опасное приключение вдвоем?

– Разумеется, – тут же ответил Дарио.

– Если он все не испортит, – сказал Джесс в то же самое время и чуть было не рассмеялся, когда Дарио сердито на него покосился. Это был старый добрый взгляд, какими Дарио одаривал Джесса во времена, когда они еще жили в доме Птолемея и были невинными учениками. – Встретимся после обеда. Как только Халила отвлечет мать, мы все быстро сделаем. Верно?

– Верно, – сказал Дарио.

– Неверно. – Все развернулись. В дверях стоял Вульф. Он выглядел вспотевшим и растрепанным, явно только выйдя из мастерской. – Я как раз шел, чтобы привести себя в порядок к обеду. Встретил твою мать в коридоре.

Он бросил им что-то. Джесс с легкостью поймал вещицу в воздухе на одном рефлексе еще до того, как Дарио хотя бы руки успел вскинуть, чтобы вмешаться. Когда Джесс разжал свою ладонь, то увидел кожаный мешочек, туго затянутый шнурком. Открыл мешочек и высыпал из него три камешка: два бриллианта, каждый размером с голубиное яйцо, и рубин цвета темного красного вина, который поблескивал в лучах солнца. Джесс поднял глаза на профессора, не зная даже, как сформулировать свой вопрос.

– Я услышал, Томас просил тебя об этом. Не все должно быть преступлением, – сказал Вульф. – И, как сказала Халила, твоя мать очень великодушна. Не знаю, какие в вашей семье есть проблемы, но одно знаю точно: матери любят своих сыновей, какой бы неидеальной эта любовь ни была. И несколько драгоценных камней будут малой ценой за эту любовь.

– Она вам их отдала.

Вульф пожал плечами, ответив:

– Она бы отдала их и тебе, если б ты попросил. Но я знал, что ты не попросишь.

Джесса вдруг охватило такое сильное чувство вины, что он чуть не задохнулся в ней, почувствовав, как вспыхнуло лицо, а потом охладело, когда румянец подкрался к его щекам, а затем отступил. Он сжал камни в ладони так сильно, что порезался об их грани. Когда Джесс сложил драгоценные камешки обратно в мешочек и бросил тот обратно Вульфу, кровь все еще была на камнях.

– Она отдала их вам по причинам, которые вам не понять, – сказал Джесс. – И вовсе не из великодушия. Не думайте, что знаете мою семью. Сэр.

Вульф поймал мешочек, даже на то не взглянув. Ловко и умело.

– Я знаю тебя, – сказал он. – Не забывай об этом, Джесс. Однажды это может спасти тебе жизнь.

Дарио с Халилой молча наблюдали за происходящим, и тишина все тянулась, когда Вульф ушел, оставив Джесса с все еще румяными щеками и гадким чувством пустоты в груди. «Моя мать не раздает вещи направо и налево. Он ошибается».

– Ты в порядке? – спросила у него Халила. – Джесс?

– В порядке, – сказал он и улыбнулся ей. Затем протянул ей руку. – Удостоите ли вы меня чести проводить вас на обед, пустынный цветочек?

– Это, – сказал Дарио, – нечестно.

Халила взяла Джесса под локоть.

– С превеликим удовольствием, дорогой вор, – сказала она. – Но только потому, что тебе не пришлось воровать по-настоящему.

Когда они вышли, Дарио поспешил следом, проворчав:

– Вообще-то я тоже ничего не своровал, знаешь ли.

– Знаю, – сказала Халила. – А теперь и не своруешь.

– Оно готово?

Глен склонилась через плечо Томаса, уставившись на маленькое, элегантное на вид оружие, которое лежало на скамейке под безжалостным светом, почти таким же ярким, как солнце. Джесс тоже смотрел. Он уже на протяжении трех дней наблюдал, как эту штуку собирали, деталь за мастерски выкованной деталью. Томас вырезал из трех драгоценных камней фигурки, которые мать Джесса ни за что бы не узнала, – избавился от всех изъянов, как сказал Томас Джессу, который, вздрогнув, увидев, сколько осталось драгоценной пыли, – и установил оставшееся от камней вокруг одного общего центра.

Оправа была сделана из орехового дерева и меди, и теперь, когда работа была завершена, оружие в глазах Джесса выглядело как версия библиотечной винтовки для знатного горожанина. Она была чуточку длиннее и тоньше, да и в общем-то попроще. Имелись прицел и курок, а также небольшая рукоятка с регулировкой. На этом все.

Оружие это вовсе не походило на то, что сделал Томас в Филадельфии, однако сходство явно можно было проследить. Как и улучшения. У этого оружия смертоносной элегантности, сопоставимой с механизированными библиотечными стражами, было не отнимать.

– Да, все готово, – сказал Томас и снял очки с увеличительными стеклами, в которых ходил. Отложил их на рабочий стол, поднялся на ноги и потянулся. – Теперь все готово.

– Ты еще не протестировал? – спросила Глен, осматривая вещицу. Томас покачал головой. – Хочешь сделать это прямо сейчас? – Томас как-то странно ей улыбнулся и пожал плечами, Глен улыбнулась в ответ. – Боишься, что не будет работать.

– Все будет работать.