Пепел и перо

– Зачем? – Вопрос вырвался из груди Джесса, сердито и резко. Он хотел спросить, зачем вообще все это… зачем он родился в этой семье, зачем его отцу вздумалось так сильно его предавать. И брату.

Брендан умышленно все неправильно понял.

– Потому что это десять тысяч непонятных текстов, которые все равно больше никому не нужны, а это даст нам время на то, чтобы напечатать настоящие сокровища с помощью вашей чудесной машины. Как только мы начнем их продавать, нам понадобится склад, чтобы хранить заработанное. И, таким образом, внимание архивариуса не будет устремлено на нас до того, как мы подготовимся.

– Нет, я имею в виду, зачем ему посылать тебя, идиот. Ты его наследник. – Это было отчасти ложью, однако Джесс понимал, что на другие вопросы ему не ответят. Или же, если точнее, ответы были и без того очевидны.

– Нет, – тихо ответ Брендан. – Его наследник ты. Перворожденный. Я же ему просто как менеджер. Помощник. Громила, которого он посылает разбираться с проблемами. Ему всегда нужен был лишь ты. И теперь он может тебя заполучить, потому что рано или поздно напечатанные на машине книги тебя завлекут. Мы оба это знаем. Вот какой бизнес ты унаследуешь.

Джессу на мгновение стало дурно от мысли о том, что Брендан говорит: его отправляют договариваться с архивариусом как раз потому что всем неважно, вернется ли он оттуда живым. Джесс вдруг вспомнил старую поговорку, которую некогда весело любил упоминать отец. «У меня все еще есть наследник и запасной вариант». И люди вокруг него в ответ всегда смеялись.

Брендан был запасным вариантом.

Анита молча поднялась со своего места и предоставила его Джессу. Он едва ли осознавал, что делает, когда сел напротив брата и начал передвигать шахматные фигуры. Он играл, руководствуясь одними инстинктами и знаниями о том, какую тактику любит брат.

Джесс выиграл за шесть ходов.

– Тебе нужно больше есть, – сказал Брендан, когда опрокидывал своего черного короля лицом вниз, сдаваясь. Затем Брендан поднял глаза, их взгляды пересеклись, и Джесс машинально протянул руку. Время от времени они были способны общаться вполне вежливо, это происходило без слов и интуитивно. Какими бы разными они ни были, они все равно были сделаны из одного тела, точно две половинки целого. И Брендан отлично понимал, что Джесс собирается сделать. Может, понимал еще с самого начала.

Брат взял Джесса за руку и пожал ее. Затем они оба поднялись на ноги и обнялись. Джесс отлично понимал, что только что сказал Брендан. Понимал величину жертвы.

Анита посмотрела на них, переведя взгляд с одного близнеца на другого, в замешательстве от того, что они оба улыбались.

– Что? – спросила она. – Что вы собираетесь делать?

– Ничего, – сказал Джесс. – Мы не собираемся делать абсолютно ничего. Только так и можно выиграть.

К тому моменту как Джесс ушел, Анита уже отправилась на свой корабль, а Брендан растянулся на диванчике и моментально крепко заснул – Джесс тоже обладал раньше этим навыком и сожалел ныне о его утрате. «Мне нужно поспать», – думал он. Все тело ныло и гудело, и умоляло об отдыхе, который единственный мог исцелить, однако столько всего еще нужно было обдумать, столько все стоило опасаться.

Джесс скользнул в свою комнату, запер за собой дверь и уже стягивал рубашку в темноте, когда услышал шорох чужой одежды и тут же замер. Потянулся к ножу, который прятал в ботинке, и к включателю света у двери. Он уже двигался в сторону противника, собираясь напасть первым, когда свет вспыхнул, точно искусственный восход, и озарил юную девушку, лежавшую в его кровати.

Джесс замер, уставившись на нее. По-прежнему с ножом в руке. Все мысли вдруг исчезли, и впервые он почувствовал себя на свой возраст. Морган оказывала на него такой эффект, понял Джесс; она создавала тишину посреди шума. Умиротворение посреди бури.

Джесс положил нож на прикроватный столик, тот тихо звякнул, соприкоснувшись со столешницей, и Морган открыла глаза. Она села и смахнула с лица волосы. На ней, заметил теперь Джесс, была легкая ночная сорочка, в которой были видны алеющие очертания ее тела, и Джессу пришлось заставлять себя отвести взгляд, поднять снова к ее лицу. К ее улыбке – теплой, сонной, добродушной… и сменившейся чем-то совершенно иным, когда она окончательно проснулась.

Джесс устало опустился на край кровати, наблюдая за Морган.

– Ты ждала меня тут, – сказал он. Она кивнула, ничего не говоря. – Прости.

Морган посмотрела на Джесса так внимательно, что ему стало как-то неуютно, будто силы Морган пробрались куда-то в его самое естество. Может, так и было, потому что потом она сказала:

– Я не дурочка. Вы с Дарио в последнее время постоянно перешептываетесь. А еще ты шепчешься с братом. Я вижу, как тени внутри тебя сгущаются все сильнее с каждым днем. Что ты делаешь?

– Поэтому ты здесь?

Морган положила ладонь Джессу на щеку, и Джесс накрыл ее своей рукой, закрыв глаза. Ее кожа была теплой и нежной.

– Нет, дурачок, – сказала Морган, – я здесь не поэтому, но, быть может, поэтому я здесь должна быть. Где ты был?