Пепел и перо

«Но впишется. Мы все найдем себе место, – подумал Джесс и провел большим пальцем по костяшкам руки Морган. – А если не найдем себе место, то сами его создадим. Мы найдем способ справиться со всем тем, что с нами сделали, и станем сильнее».

«Залечим раны».

Джесс прижал безвольные пальцы Морган к своим губам и прошептал:

– Пожалуйста, возвращайся.

Прошло три часа, и Джесс наблюдал, как за западной стеной шатра разливается свет. Из бледно-золотого тот обратился в оттенок меда, который в свою очередь стал ярко-оранжевым, а потом темным. Джессу почти что удавалось сделать вид – почти что, – что это обычный день, с обычным закатом, и в воздухе не воняет дымом, пеплом и смертью.

Что мерцающее, зловещее свечение на западе вовсе не свет руин города, который будет продолжать гореть еще неделями.

Джесс не мог спать, хотя и чувствовал себя очень уставшим; он одержимо продолжал прокручивать в голове все в деталях, обдумывая возможные риски и подвохи. Самый большой риск заключался в том, думал он, что Брендан не станет ему помогать… Однако отчего-то Джесс знал, что брат поможет. Это было очевидно по интонации голоса, по тому, как брат отказывался смотреть Джессу в глаза, когда соврал для отца.

Санти спросил, на что все они готовы пойти. Джесс сомневался, что тот знал, какую цену на самом деле подразумевал этот вопрос.

– Джесс? – Шепот был тихим, но пронзил Джесса насквозь – не побеспокоив, а точно окатив волной облегчения. Он опустил глаза и увидел, что глаза Морган открыты, а ее пересохшие губы шевелятся. Ее пальцы сжали его руку. – Джесс?

– Я здесь, – сказал он. Отчасти он думал, что хорошо, что она пришла в себя так быстро. Аскьюто, кажется, был убежден в том, что она будет спать весь остаток дня и всю ночь, однако доктор уже ушел, и важно было то, что она проснулась. – Как ты себя чувствуешь?

– Уставшей, – прошептала она. Ее голос был едва-едва слышимым, а глаза потухшими. – И хочу пить.

Джесс быстро налил в стакан воды и помог ей сделать несколько глотков. Немного. Он не был уверен, что ей полезно много пить, а спросить было не у кого.

– Теперь лучше?

Она слегка кивнула и вздрогнула. Джесс потуже укутал ее в одеяла, а потом ее рука вдруг крепче сжала его. Защипала.

Обожгла.

– Морган?

Джесс поднял глаза и понял, что она смотрит на него расфокусированным, неморгающим взглядом, точно как делает, когда пользуется своим талантом скрывательницы. Она все еще дрожала, и Джесс чувствовал, как по ее пальцам бежит дрожь.

Джесс внезапно ощутил, как кашель зарокотал у него в легких, и отвернулся, чтобы прочистить горло. Но теперь он не мог перестать кашлять. Стало только хуже, и он сложился пополам, влага в легких, которая до этого вроде бы исчезла, снова вернулась, точно из ниоткуда, наполняя его, удушая, и Джесс сплюнул раз, два, три, и каждый раз жидкость становилась все краснее, чем в предыдущий, и он не мог вдохнуть, а рука Морган сжимала его так крепко, что он не мог освободиться…

А потом Аскьюто ворвался в палатку, лишь взглянул на них и тут же бросился к Морган, схватив ее за руку и дернув, чтобы расцепить их с Джессом пальцы. Морган закричала, и Джесс чуть не упал, попытавшись ее защитить, но доктор не пытался причинить ей боль, а она говорила: «Прости, прости», – и лицо Аскьюто обратилось в мрачную маску, когда он сделал ей укол с какой-то голубоватой жидкостью, а потом уложил, дожидаясь, пока Морган снова утихнет.

Как только Морган закрыла глаза и уснула, размеренно дыша, доктор повернулся к Джессу, который все еще пытался отдышаться. Грязь на полу у стула смешалась с жижей, которая жутко походила на кровь.

– Что с ней такое?

– Она пыталась тебя вылечить. Ее инстинкты твердят, что она должна это сделать. Но вы оба погибнете, если она сейчас опять попытается, – сказал Аскьюто. Он порыскал в своей сумке и вытащил другой стеклянный пузырек. Протянул его Джессу. – Выпей.

– Что это?

– Пей, а то свяжу и сделаю укол.

Джесс вылил содержимое в рот и проглотил. На вкус отдаленно напоминало ягоды с чем-то горьковатым, но Джесс почувствовал, как судороги и напряжение в груди начинают отступать.

– Не так уж и плохо… – начал было он.

Тьма уже опускалась на Джесса, когда он услышал голос доктора откуда-то издалека:

– Это лучший из вариантов.

Джесс проснулся с сильной, чудовищной головной болью где-то глубоко в черепе, назойливым чувством головокружения и… без кашля. Он сделал два или три вдоха, прежде чем понял, что снова дышит легко и нормально. Мысли как-то весело разбегались, и потребовалось немного времени, чтобы к нему вернулись воспоминания… о Филадельфии, пожаре, Морган, пробуждении и обжигающем покалывании в руке, где Морган к нему прикасалась. О беспомощном кашле.

Зелье Аскьюто. «Чертов доктор меня обманул». Однако стоило признать, что, несмотря на то что в груди и горле до сих пор немного саднило, Джесс чувствовал себя гораздо, гораздо лучше. Если не считать головной боли, да и она уже начинала потихоньку растворяться и проходить, когда он открыл глаза и сел.