Пепел короля, проклятого звездами

Я понимала: эта магия предназначалась не для меня. Схожесть крови позволила мне сюда проникнуть, но место встретило меня настороженно. Одной богине известно, какую ужасную смерть я здесь найду, если зал решит избавиться от меня, как от докучливого насекомого.

Зажженные светильники не сделали зал более приветливым. Наоборот, их колеблющееся голубое пламя лишь усугубило жутковатую обстановку. Я еще раз обошла вокруг внешнего барьера, водя по нему пальцами и пытаясь почувствовать хоть какую-то подсказку.

Взгляд переместился на середину зала. На колонну. При свете она выглядела внушительно. Не только выглядела. Она и ощущалась внушительной и словно звала к себе.

Я попыталась перемахнуть через первый барьер. Меня швырнуло на пол, словно я натолкнулась на невидимую стену.

Проклятие!

В ушах звенело. Трудно сказать, от удара или от магии, вдруг странно сгустившейся вокруг меня.

Я встала, чувствуя легкую дрожь в коленях. Вряд ли это было связано с падением.

Понятно. Не перелезать.

Я стиснула зубы. Мое нетерпение росло. Здесь было неправдоподобно тихо, словно наверху ничего не происходило. Но я знала: отряды Симона и Септимуса наверняка уже столкнулись с нашими.

Наверное, и Райн уже вступил в поединок с тем, кто в прошлый раз чуть его не убил.

У меня не было времени на здешние загадки.

Думай, Орайя. Шевели мозгами.

Я прижала ладони к внешнему барьеру, отчего кромки символов врезались мне в кожу. Закрыв глаза, я сосредоточилась на ощущениях, которых всегда старалась избегать. На магии, проникавшей во все самые уязвимые уголки моей личности.

Обращаясь к магии такой силы, вначале требовалось принести жертву. Винсент хотел сохранить это место только для себя. Все, чем он пользовался: зеркало, кулон и даже дверь в туннель требовали от меня жертвовать кровь. А это всегда было самым уязвимым в моей личности.

Достав меч, я надрезала ладонь, сделав рану пошире. По коже потекла ярко-красная струйка. Я приложила руку к камню.

Кровь заполнила выемки символов. Магические печати стали красными на фоне черного камня. Я смотрела, с какой жадностью они поглощают мою кровь. Совсем как голодные вампиры.

На меня вдруг хлынула невидимая магическая волна и куда-то понесла. Я успела только вскрикнуть.

Глава шестьдесят восьмая

Райн

Взгляд Симона был устремлен на развалины.

Казалось, он знал. Но как? Возможно, когда в твою плоть вплавлены частицы трупа убитого бога, ты необъяснимым образом становишься сведущим в другой, не менее ужасной магии. Возможно, то, во что Симон себя превратил, беззвучно взывало к родственной субстанции.

Я не мог этого объяснить да и не хотел пытаться. Но когда подлетел ближе и увидел легкий поворот его головы, алчный проблеск интереса в глазах, все остальное отпало.

Ситуация повторялась. Тогда, на свадьбе, увидев Симона разговаривающим с Орайей, я позабыл обо всем. Вот и сейчас моей единственной целью стало преградить ему доступ в туннель.

Я нырнул вниз и на полной скорости врезался в него. Мы столкнулись, словно две звезды в ночном небе.

Мой меч был наготове, магия тоже. Я намеревался пустить в ход весь имеющийся у меня арсенал. Симон повернулся ко мне, подняв меч для отражения удара. И сейчас же его магия хлынула навстречу моей. Наши силы были почти равны.

Казалось, выплеск магической силы поглотил нас. Свет и тьма, красное и черное, звезды и ночь перестали существовать.

У меня заложило уши. Каждый звук стал глухим и далеким, словно шел из-под воды. Глаза оставались открытыми и едва выдерживали этот напор. Когда магическая волна схлынула, четкость очертаний восстановилась не сразу.

Мы оба кувыркались в воздухе, потому что магия, высвобожденная каждым из нас, сбивала движение по прямой. Наша магическая волна задела нескольких воинов, находившихся поблизости, и они со сломанными крыльями рухнули вниз, не в силах что-либо сделать.

Но мне было некогда считать пострадавших с нашей и вражеской сторон. Симон целиком занимал все мои мысли.

Мы теснили друг друга силой оружия и магии, и когда в хаосе этого натиска я увидел его улыбку, мне показалось, что передо мной Некулай. Некулай, которого я видел во время состязаний Полулуния, в темноте, перед началом сражения. Тот Некулай потом снился мне в кошмарах на протяжении десятков лет.

Такое не должно повториться.

Я действовал, повинуясь инстинкту, парируя каждый удар Симона или уклоняясь от его меча. Каждая нанесенная ему рана отзывалась во мне ликованием. За долгие годы я освоил разные стратегии боя и научился любой поединок превращать в представление. Но только не сегодня.

Сегодня я сражался, чтобы убить Симона.

Он увернулся от очередного моего выпада. Я изогнулся всем телом. Симон ринулся в атаку. Я обратил его выпад против него же, пронзив ему крыло.

Я не впервые его ранил. Но этот удар впервые его удивил.

Он дернулся в сторону. Я улыбался, глядя, как он удивленно моргает, словно не до конца веря, что я нанес этот удар.

Его стало кренить набок. Я не упустил открывшейся возможности.