Пепел короля, проклятого звездами

– Почему же он пощадил тебя? – полюбопытствовала я. – Только потому, что твое положение в роду не могло ему угрожать?

Эвелена рассмеялась так, словно я сказала какую-то милую глупость.

– Мое положение в роду ничего не значило. Дядя был очень последователен.

Прежде чем я успела произнести хоть слово, Эвелена развязала тесемки своего платья и сбросила его с плеч, обнажив верхнюю часть туловища. Между грудями темнел шрам, похожий на звезду.

– Он не оставлял меня в живых. Он выволок меня из-под покрывала и вонзил меч мне в грудь. Я лежала рядом с телами брата и сестер. Мы вместе играли, и я думала, что в мире, куда мы попадем, я не останусь без товарищей по играм. – Эвелена безмятежно улыбнулась. – Но в ту ночь со мной была Матерь, и она предпочла сохранить мне жизнь.

Она имела в виду богиню.

– Сколько тебе тогда было?

– Лет пять, наверное.

Мне сдавило горло.

Я знала, на какие жестокости способен Винсент. Услышанное не должно было ни удивлять меня, ни вызывать отвращения. Да, он действовал последовательно: убив взрослых, убил и детей. Но теперь я узнала, что это правда, которую он скрывал за невозмутимостью обтекаемых ответов и редких признаний.

«Маленькая змейка, я ничего от тебя не скрывал, – прошептал мне на ухо Винсент. – Власть – дело очень и очень кровавое».

Да. Только мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять смысл его слов.

– Я тебе очень сочувствую, – сказала я Эвелене.

Ее задумчивая безмятежность вновь сменилась пьяным ликованием. На губах, перепачканных кровью, появилась улыбка.

– Не стоит сочувствовать. Все произошло сообразно пожеланию Матери. Это было не так уж и чудовищно, если учесть последующие приобретения.

Нет, это было чудовищно. Настолько, что я даже прикусила язык, чтобы слова не вырвались против моей воли.

– Он знал, что я выжила. Мне об этом известно, – продолжила Эвелена. – И мое выживание было не случайным. Кто-то ведь должен присматривать за Лахором. Вот я и осталась. Но дядя был невероятно занят. Я писала ему. Он мне ни разу не ответил.

Ее взгляд снова упал на меня, и в глазах Эвелены я уловила особый интерес. Я потратила всю жизнь, учась распознавать этот интерес у вампиров.

– Никто не знал, что в твоих жилах течет его кровь. Как странно.

Она сделала шаг в мою сторону. Я попятилась.

– Очень странно с его стороны, – пробормотала Эвелена. – Сохранить жизнь дочке – ближайшему связующему звену его рода, когда многих приговаривали к смерти за куда меньшие преступления.

Ее ресницы вздрогнули. Еще шаг. Она находилась так близко, что я чувствовала тепло, исходящее от ее тела с безупречной, как у всех вампиров, кожей.

– Значит, полукровка? – прошептала она. – Я это чую.

Ее пальцы потянулись к моей щеке, подбородку, горлу.

Мои обвили эфес меча.

– Эвелена, отойди от меня.

Ее нос коснулся моего. Ее полные губы разошлись.

– Мы же семья.

Если мне придется ее убить, я ударю мечом прямо в шрам, оставленный моим отцом, когда она была пятилетним ребенком. Восторжествует справедливость.

«Как поэтично», – с брезгливостью подумала я.

Мне не хотелось убивать Эвелену. Во всяком случае, сейчас. Мы даже не подступили к тому, ради чего отправились в Лахор. И неизвестно, какой хаос вызвало бы убийство хозяйки замка.

– Отойди от меня, – твердым голосом потребовала я.

Она не двинулась с места.

– Вот вы где.

Не думала, что снова испытаю чувство благодарности, услышав его голос. И тем не менее я была благодарна ему за вторжение.

Райн стоял, упираясь в дверной косяк. Его взгляд говорил, что я узнаю гораздо больше, когда мы с ним останемся наедине.

Эвелена повернулась к Райну и подошла к нему. Она даже не соизволила натянуть спущенное платье. Впрочем, по тому, как ненасытно она взирала на Райна, чувствовалось, что это сделано намеренно.

Меня это почему-то рассердило сильнее, чем следовало бы.

Райн бесстрастно посмотрел на нее и перевел взгляд на меня.

– Уже светает, – сказал он. – Госпожа Эвелена, прошу меня простить, но я должен похитить свою жену.

Она игнорировала слова Райна, протянув к нему руку. Я смотрела, как ее пальцы упираются ему в грудь, и едва заставила себя отвернуться.

– Скажи мне, захватчик, – тихо произнесла она. – Что ты чувствовал, когда мой дядя находился на последнем издыхании? Мне очень интересно…

Пальцы Эвелены проплыли над его переносицей и впадиной на скуле.

– Его дыхание было холодным? Или теплым?

Райн осторожно и учтиво отвел руки Эвелены, вложив в них бокал с вином.

– Смерть твоего дяди не доставила мне никакой радости, – ответил он.

Он смотрел не на Эвелену, а поверх ее плеча. В словах, произнесенных сдержанно и с достоинством, было гораздо больше правды, чем я ожидала.

Райн протянул мне руку:

– Идем ложиться спать.

Я взяла его руку. Эвелена отошла, продолжая смотреть на Райна. Взгляд у нее был пустым и совершенно непонятным.

И вдруг Эвелена громогласно расхохоталась. Я даже подпрыгнула от неожиданности.

Она смеялась и никак не могла остановиться. Смех продолжался и когда она запрокинула голову, залпом выпив вино, и потом, когда побрела по коридору, так и не удосужившись натянуть платье.