Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

– Быстро. – Крыса упала на четвереньки, подражая проворному движению ящерицы. – Быстрый маленький пес.

– Не пес, – поправил Чо Лу. – Ящерица. Я-ще-ри-ца.

Теперь расхохотался Паттик, и очень скоро встал весь отряд.

– Пес! Пес! Пес! – выкрикивала Крыса, продолжая разыгрывать ящерку.

Чо Лу погнался за ней, растопырив руки, будто был вдрызг пьян.

Гвенна хотела их одернуть, но задохнулась и скрючилась от хохота.

Таким облегчением было посмеяться. Такая радость, такой восторг быть живой, на воле, дышать свежим воздухом после долгих дней взаперти. Она поймала себя на желании броситься бегом, погнаться за людьми Джонона и…

– Стойте, – сказала она.

Слово показалось ей неуместным, неуклюжим и даже жестоким. Она заставила себя повторить:

– Стойте.

Крыса, не слушая, выплясывала забавные коленца. Хохот легионеров ее только подстегивал. В Гвенне снова всплыли пузырьки смеха: ведь девочка, недавно такая угрюмая, такая опасливая, наконец расшалилась.

Она отбросила от себя эту мысль вместе со смехом, повернулась к Килю. Историк смотрел без улыбки.

– Это оно? – спросила Гвенна.

Он кивнул.

– Что – оно?

С этими словами Паттик хлопнул ее по спине и задержал руку на пояснице. В другой раз такая вольность могла стоить ему сломанного запястья, но сейчас Гвенне было приятно его прикосновение.

– Что оно? – повторил солдат, крепко обнимая ее за талию.

Гвенна сознательным усилием отвела его руку. С сожалением.

– Болезнь, – объяснила она. – Мы в зараженных землях.

Паттик моргнул.

Чо Лу громко рассмеялся.

– Так вот чем вы нас пугали? – Он покачал головой. – Всегда бы так болеть.

– Чувство блаженства, – серьезно напомнил Киль, – это только начало.

– Это как ром, – хмуро подсказал Дхар.

– Пивал я ром, – замотал головой Чо Лу. – Еще как пивал. Это куда лучше рома.

– На нашем корабле, – сказал капитан, – один моряк упал с мачты. Он очень мучился, и друзья, нарушив запрет корабельного врача, принесли ему рому. Когда я зашел его навестить, он был очень пьян и очень счастлив, уверял, что боль совсем прошла. На следующее утро его нашли мертвым.

– Мы умирать не собираемся, – заспорил Паттик.

– Ты помнишь, что мы чувствовали на берегу? – спросила Гвенна, повернувшись к нему.

Он растерянно уставился на нее:

– В смысле… конечно. Страх и все такое, но ведь…

– Страх, – напомнила она. – Бессилие. Смятение.

Гвенна сама усомнилась в своих словах. Странное это было чувство. Она помнила, с каким ужасом смотрела на подступившие к обрыву джунгли, помнила свою нерешительность, страх перед просьбой возглавить маленький обреченный отряд, но все это виделось ненастоящим. Словно она пережила все это во сне, в ярком, но мимолетном видении. И не более того.

Конечно, это было то самое, о чем предупреждал Киль.

Она не забыла его предостережений, но они, как и недавние переживания, ускользали, не давались в руки.

– Чудовищ пока не видать, – весело заметил Чо Лу.

– И все равно, – отрезала Гвенна. – Никому не пить их ручьев. Ничего не есть с деревьев. Кроме того, что мы принесли с собой, ничего не трогать. Следите друг за другом. И за собой.

Они смутились, как дети, которых взрослый отчитал за слишком шумные игры, но раскаяние длилось недолго. Едва двинулись дальше, Чо Лу негромко завел старые застольные песенки. Некоторые были ей знакомы. Их пел отец Гвенны, засидевшись до ночи перед очагом и перебрав эля. Чо Лу отбивал ритм ладонью по бедру, а Паттик, бесконечно восхищая Крысу, выделывал на ходу плясовые коленца. Конечно, они затерялись в чужих краях, и впереди ждал опасный переход, но Гвенна продиралась через заросли с надеждой и чувствовала себя счастливой.

* * *

Их спас визг Ютаки.

Гвенна как раз перелезала замшелый ствол, гадая, как это раньше не замечала привлекательности Чо Лу. И привлекательности Паттика (даже Паттика, которого она всегда находила рыхлым и уродливым), и тут прямо над головой повисла на лиане авеша и завизжала как резаная.

– Что за… – наморщил лоб Чо Лу.

Гвенна потянулась за парным мечом, но Киль оказался проворнее: развернулся и ткнул копьем… нечто – перед Гвенной мелькнули зубы, когти, кровавые глаза, – с рычанием вырвавшееся из зарослей.

Удар историка сбил прыжок, однако зверь зарычал, извернулся, вырвал копье из рук и снова взревел.

Двигался он, как крупная кошка – ягуар или тигр, только был больше, и Гвенна со сладостным содроганием поняла, что вместо шерсти он покрыт чешуей. Зверь оскалил зубы, опустил голову, зашипел, сделал к ним плавный шаг, а потом одним прыжком скрылся в тенях под деревьями.

– Свет доброй Интарры, – пробормотал Паттик, глядя ему вслед. – Это и есть?..

– Габбья. – Киль подобрал копье.

– Не больно-то он крут, – заявил Чо Лу. – Раз ткнули копьем, он и хвост поджал.

– Он крут, – покачала головой Крыса, взглянув на него большими глазами.

Гвенна потянула в себя воздух. Сквозь испарения зелени, земли, зноя она уловила запах, которого до сих пор не замечала, – очень похожий на тухлятину или засохшую кровь.

– Не поручусь, что он ушел, – предупредила она, таща из ножен второй меч.