Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

Головы не было – просто на одном конце щетинились, хлестали бичами щупы-усы, а с другого раскачивался в воздухе страшный, крючковатый скорпионий хвост. С обоих концов был ужас, а то, что между ними, и того ужаснее. Половина из сотни ног, каждая вторая, выглядели уродливо разросшимися лапками – черно-красными, ломкими, остроконечными. А другую половину составляли не ножки, а руки – безволосые и почти человеческие, только со множеством лишних суставов. Под туго натянутой кожей бугрились мускулы. Некоторые из этих рук заканчивались страшным подобием человеческой кисти, другие – щелкающими, зубастыми ртами, десятками жадных слюнявых ртов.

Чудовище обрушилось на Вессика.

Моряк разинул рот в крике, но звук не успел вырваться, потому что один из тех ртов накрыл его, прокусил губы, щеку, лицо. Пока Гвенна выхватывала клинки, в моряка впился десяток пастей – одни крепко держали, другие кормились, вырывали куски плоти из груди, бедер, из спины, разбрызгивали по выбеленным солнцем камням кровь и скользкий желтоватый жир. Тело отчаянно дергалось. Одна рука силилась оторвать впившийся в лицо Вессика рот, а тем временем другие рты отрывали ему руку от плеча. В теле наверняка уже не осталось жизни, но труп все плясал под свирепым напором.

Раммель с ревом бросился на чудовище. Его меч в лучах заката окрасился красным. Первый жестокий удар отрубил ближайшую к нему конечность.

Тварь завопила десятком ртов – издала страшный, стеклянно-тонкий детский визг и, взметнувшись всем телом, ударила моряка хвостом. Раммель, выронив меч, схватился за грудь, и тут зверюга оторвала его от земли. В глазах погибающего стыло изумление.

– Адмирал… – простонал он и обмяк.

Чудище терзало его полудесятком ртов: оторвало руку, голову, ногу по колено. Одни пасти тут же начинали жрать, щелкали друг на друга зубами, ссорясь из-за клочьев мяса. Другие потянулись вверх, гибкими темными языками пробовали воздух.

Мечи оказались в руках Гвенны в первые мгновенья атаки, но, глядя на ошметки Вессика и Раммеля, она не знала, что делать с оружием. Обычно при виде зверя сразу понимаешь, куда его пырнуть. В груди должно быть сердце, в голове мозг, где-то между ними легкие и кишки. А у этого… у этого и головы-то не было, а добраться до суставчатого туловища не представлялось возможным.

«Сухожилия, – напомнила себе Гвенна. – Руби связки».

Чем это поможет против чудовища о сотне конечностей, она не очень понимала. Многоножка отшвырнула жалкие остатки тел и, шевеля усами-щупами, развернулась к ней.

Краем глаза Гвенна заметила Крысу. Девчонка выхватила кинжал, сталь блестела в гаснущем свете. Какое жалкое оружие!

– Назад! – зарычала на нее Гвенна. – Отступай вверх по лощине.

– Драться… – начала девочка.

– Отступление – тоже бой. Пусть поползает. И бить будем сверху.

Так учила теория. Все трактаты по тактике дружно заверяли в ценности высоких позиций – их следовало занимать и удерживать. Гендран попросту советовал: «Займи высоту. Держи высоту». Только Гвенна поспорила бы на что угодно, что с такими зверюгами Гендран никогда не сталкивался. Чудовище водяной струей перетекало по камням и вверх продвигалось почти с той же скоростью, что вниз.

– Пошла! – поторопила Гвенна, разворачиваясь так, чтобы оставить Крысу за спиной, и стала медленно отступать вверх, держа клинки в защите ножницами.

Под ногами угрожающе шевелились камни.

Где-то позади щелкнула тетива – стрела мелькнула у самого виска и впилась в сустав членистой туши. Габбья замерла, вздыбилась, по-змеиному приподняв переднюю половину тела. Несколько слишком человеческих ртов взвыли. Другие шипели. Некоторые облизывали кровавые зубы кровавыми языками. Киль в короткие мгновения выпустил еще три стрелы. Все попали. Ни одна ничего не изменила. Чудовище дергалось, раскачивалось, вопило, но выглядело невредимым – только уронило на землю несколько капель вонючего гноя.

– Куда его бить, во имя Хала? – прорычала Гвенна.

– Я сам задаюсь этим вопросом, – невозмутимо отозвался Киль, выпуская следующую стрелу.

Нападение разделило их маленький отряд. Дхар, Киль, Крыса и двое легионеров отступали по лощине выше Гвенны; та, и не оглядываясь, слышала тяжелое дыхание, чуяла их переспелый страх. Джонон, Лури и Чент тоже держались вместе шагах в двадцати ниже: двое моряков укрывались за камнями, адмирал же вскочил на большой, высотой по грудь, валун – позиция не хуже других. Если бы им напасть с двух сторон, сверху и снизу разом… Гвенна только собралась окликнуть Джонона, когда габбья снова задвигалась, поползла за ней, лакая воздух лентами языков.

Гвенна сделала острожный шаг назад, еще один и налетела на Крысу.

– Дерьмо! – бранилась девочка. – Дерьмо. Вот дерьмо!

– Поднимайся выше! – прошипела ей Гвенна.

– Не могу, – всхлипнула девочка. – Застряла!

Гвенна глянула через плечо. Съехавшая по крутизне осыпь по колено засыпала девочке ногу, рассадила лодыжку. По светлым камням струилась кровь из раны, но что кровь? От такой кровопотери не умирают. А вот многоножка размером с кита…

– Иду! – крикнул Паттик.

Посыпались камушки – солдат спускался к ним.