Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

Он не различал лиц, но обрушившийся на них шквал воплей послужил достаточным ответом. Не та нынче ночь, чтобы вспоминать добро.

Шум, если такое возможно, еще усилился, когда глашатай назвал Талала.

Кеттрал не потрудился поднять взгляд, просто держал на сгибе локтя свою чугунную гирю и терпеливо ждал, пока глашатай махнет рукой, предлагая им пройти в свой отсек.

Отсек.

Деревянная бадья по-прежнему стояла в углу, и никто как будто не заметил проломленных досок, но на том их удача и кончилась. Четыре факела прямо над отсеком, по всем углам, не оставили ни клочка тени. Дальше, на высокой стене, расположились стража Арены и зеленые рубашки с копьями и арбалетами – охрану усилили сотнями человек. Те, что поближе, с брезгливым интересом рассматривали Рука и остальных. Презрение – ладно, но вот интерес мог их погубить.

– Похоже, мы обосрались, – не потрудившись понизить голос, объявила Чудовище.

– Обосрались, – уныло подтвердил Мышонок.

– Чепуха, – возразил, ошибочно истолковав их тревогу, Коземорд. – Возможно, вы и не… виртуозы смерти, но подготовлены лучше большинства противников.

– А кто наши противники? – спросила Бьен, разглядывая через круг отсеки других Достойных.

– Эта истина ведома одной Ванг Во, – ответил Коземорд.

Он указал пальцем.

Рук привык видеть верховную жрицу высоко над собой, устроившейся на манер стервятника на борту корабля. Ради первого святого дня она снизошла в круг. И сейчас как раз шагала по песку к помосту.

– Вот с этой сукой я бы не прочь подраться, – буркнула Чудовище.

– Напрасно, – ответил Талал, из-под век изучая жрицу.

– Откуда тебе знать? – покосилась на него Чудовище.

– Знаю, что она опаснее большинства Достойных.

– Ты же не видел ее в бою.

– Я и так все вижу.

– Может, никому ни с кем драться не придется, – тихо, чтоб не услышал Коземорд, пробормотала Бьен.

Рук незаметно обернулся. Щель в досках бросалась глаза, в нее легко вошел бы клинок ножа. Поразительно, как никто не заметил: ни стража, ни мастера – а с другой стороны, кому бы взбрело на ум, что Достойные попробуют сбежать прямо с арены посреди боев? Само безумие плана давало им шанс на успех.

– Когда начнем? – поторопила их Чудовище.

Она даже не таилась, а, впрочем, Коземорд, не зная о ходе за стену, не мог понять ее вопроса.

– Сражаться, – отозвался он, – будете в порядке, объявленном Ванг Во.

– Дождемся начала боев, – сказал Талал.

Так они задумали. План был не из лучших. Предстояло еще разобраться с Коземордом, и Достойные из соседних отсеков вполне могли заметить, как они один за другим скрываются за зонтом. А все же они надеялись, что погибающие в кругу люди отвлекут все взгляды.

Тупица сбил на затылок свою шляпу, причмокнул языком.

– Лишь бы нам не первыми сражаться. И не друг с другом.

– Я с вами биться не стану, – покачала головой Бьен.

– Лучшая новость за вечер! – расхохоталась Чудовище. – Жаль, не могу обещать того же.

Коземорд, укоризненно цыкнув, встал между ними.

– Встреча вас шестерых в одной схватке весьма… маловероятна. Прежде Ванг Во всегда сводила тройки разных мастеров. Немного удачи, и вам не придется скрестить мечи друг с другом.

– Под удачей, – сухо отметил Тупица, – вы понимаете смерть по меньшей мере троих из нас?

– Да, – кивнул мастер. – Что ж. Эта ночь прежде всего – ночь жертвоприношения.

Тем временем Ванг Во вышла на середину круга. Поднявшись на дощатую площадку, она дождалась, чтобы глашатай взмахом руки угомонил толпу. Крики уходили с Арены, как кровь в песок. Когда установилась тишина, жрица заговорила:

– Рано или поздно мы забудем.

Десять тысяч тел подались вперед, чтобы лучше слышать.

– Долгие лета свободы, почитания своих богов в своем городе, и мы забудем, что так было не всегда. Сегодня здесь есть дети, не жившие на свете, когда аннурцы расхаживали по городу, вышибали двери, отбирали наших кумиров, решали, какие легенды нам повторять, какие песни петь, какими святыми именами клясться. – Она двинулась шагом по краю помоста. – Зачем еще нам это нужно…

Жрица указала на песок, на ожидающих в своих отсеках Достойных, на накрывшую все это невидимую чашу Арены.

– Чтобы не забывать. Эти воины напоминают нам, что никто не рождается свободным. Никто не имеет права на свободу. За нее надо сражаться, ее надо захватывать снова, снова и снова, каждый год, каждый день, каждый миг. – Она обошла полный круг и снова заговорила: – Сегодня нам дано еще одно напоминание. Большинство наших Достойных – домбангцы. Большинство, но не все.

Развернувшись, жрица нацелила палец на отсек Коземорда.

– В эту ночь аннурский солдат будет сражаться в круге плечом к плечу с двумя жрецами аннурской богини.

Молчание прорвалось шиканьем и воплями. Ванг Во дождалась, пока шум не уляжется.