Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

Рук хотел ответить, но остановил себя. Занятый Кочетом и Костью, он только теперь заметил перемену в шуме толпы. Выкрики и вопли и сейчас хлестали с трибун муссонным ливнем, но тон их переменился. В нем появились нотки удивления, растерянность – не просто оглушительное требование крови.

Талал, коснувшись его руки, указал на стену вдоль арены, на которой уверенно стояли трое: двое мужчин и женщина. На них были плащи до колена, но ледяной озноб пробежал у Рука по коже от другого. У каждого на шее толстой лоснящейся лентой закручивался живой воротник – аксоч.

Кучка зеленых рубашек уже пробивалась к ним сквозь толпу, отбрасывая вставших на дороге древками копий и выкрикивая теряющиеся в гомоне приказы.

– Опять вестники! – закатил глаза Кочет. – В общем-то, я не против – не меньше других люблю посмотреть, как рвут на куски болванов, но вот сейчас отвлекать меня от святого дела… Это моя ночь!

– Нет, – тихо проговорил Талал.

– О!.. – отмахнулся Кочет. – Знаю, считается, что и ваша ночь тоже, но в самом деле!..

– Нет, они не вестники, – договорил кеттрал.

Трое на стене сбросили с себя плащи – они были наги и, как и прежние вестники, прекрасны, словно изваяния. Только у этих троих в руках обнаружились копья.

Зеленые рубашки уже подступили почти вплотную, но замешкались, выстраиваясь боевым порядком, и опоздали – три копья замелькали языками гадюк, вскрывая глотки и животы, вонзаясь в глаза. Двое зеленых рубашек отскочили на трибуны, утонули в толпе, как в море. Третий, зажимая пробитый живот, изверг крик пополам с кровью и опрокинулся через стену на песок.

– Ну, – заметил, задумчиво покручивая конец сети, Кочет, – так уже интереснее.

– Надо уходить. – Талал взял Бьен за плечо.

– Уходить? – каркнул Кочет. – Это куда же?

Талал, не замечая его, бросил взгляд Руку.

– Сейчас же.

Чужаки в ошейниках, спрыгнув на песок, шагали к середине арены.

«Нет, – подумал Рук, – они не шагают, а крадутся».

Поступь ягуаров и багровые отблески огня на бледной коже.

Глашатай Арены содрогнулся от гнева.

– Святотатство! – прогремел он. – Вы оскверняете…

Женщина, почти не сбившись с шага, занесла руку и метнула копье. Древко пронзило воздух, жар, свет факелов, и блестящее острие, войдя в открытый рот глашатая, вышло сквозь загривок. Человек повалился, как заколотая свинья.

Потрясенное молчание шатром накрыло Арену. Женщина засмеялась – светло, радостно, победно. И тогда толпа взорвалась. Десять тысяч зрителей взметнулись на ноги, забили пятками по настилу, бешено заорали. Дюжина стражников ворвались в круг, размахивая мечами и дубинками.

– Вот и все, – заметил Кочет.

Талал уже увлекал Бьен к отсеку Коземорда. Рук шагнул за ними и замер, остановленный каким-то внутренним чувством.

– Стойте! – выкрикнул он.

Кеттрал крепко держал за плечо растерявшуюся Бьен.

– Надо уходить, Рук! – крикнул он в ответ.

На полпути к середине круга первый из стражников упал. Стрела пробила ему горло. Еще полмгновения, и другой повалился на колени, сжимая торчащее из живота древко. Рухнули третий, четвертый. Оставшиеся на ногах завертелись, отыскивая врага, но умерли, так и не успев его увидеть.

Жаба со свирепым рыком, высоко подняв щит, ринулся на ближайшего из нагих копьеносцев. Он успел сделать четыре шага, прежде чем стрела вошла ему в затылок, сбив на песок.

Талал остановился и придержал Бьен.

Змеиная Кость медленно поворачивалась на месте, скалила зубы, выставив перед собой клещи, как загнанный в ловушку зверь.

– Вот такого, – признался, небрежно растрепав свой гребень, Кочет, – я не ожидал.

– Аннурцы? – Рук взглянул на Талала.

Солдат не совсем уверенно покачал головой.

Наверху, на трибунах кричали, бранились, пытались выбраться, спасались из-под ног бегущих. Ванг Во скрылась из вида, но другие верховные жрецы в ложе на высокой корабельной палубе повскакали на ноги, указывали куда-то, выкрикивали приказы, не исполнимые ни для зеленых рубашек, ни для стражи Арены. За десяток-другой ударов сердца все кругом обрушилось в безумие.

Потом появились кхуаны.

Конечно, Рук уже видел одного в дельте – распятого вуо-тонами, не сдавшегося, но полумертвого. И слышал рассказ об их налете. И все же действительность застала его врасплох.

Нетопыри чуть не вдвое превосходили его ростом, а размахом крыльев равнялись с челнами «ласточкин хвост». Такие крупные создания не бывают особенно проворными, но эти оказались головокружительно быстры, нарезали в воздухе темные дуги, хватали жрецов зубами и когтями, утаскивали за круг факельного света и оттуда бросали. Какая-то женщина в падении размахивала руками, словно надеялась полететь. Она разбилась о песок арены. Другие уже в воздухе обмякли старыми тряпками. Кто-то додумался подвесить фонарики к обломкам реи, и теперь каждому был виден примостившийся на них, сложивший крылья кхуан и тело в его пасти. Схваченный жрец пихался, корчился, отчаянно протягивал руки. Челюсти сомкнулись – человек дернулся и затих.

– Нам надо уходить, – хладнокровно произнес Талал.

– Застрелят, – мотнула головой Бьен.

– Уловив мудрое слово, прислушайтесь!