Пепел победы

— Доложил…

— И про ствол доложил?

— Товарищ лейтенант! — не выдержал радист. — Я все доложил. А он орет, вас требует.

— Да задолбал он! — рявкнул едва ли не на весь лес лейтенант, преисполнившийся негодованием. — Мы тут дело делаем, а они там еще орут!

Ефимов, шедший за его спиной, широко и по-доброму улыбался. Видимо, командир слишком перенервничал, и ему сейчас требовалась эмоциональная развязка. А вот тот факт, что ротный орал и матерился, был не к добру. Так оно и оказалось.

— Какого хера вы там лазите? — Ни здрасьте, ни до свидания.

Ротный прилично нервничал, выбить его из колеи было очень непросто. Для этого требовалось нечто серьезное.

— Мы… «немца» убили.

— Да на хрен мне твой «немец»!

Это и впрямь было что-то новенькое.

Но следующие слова объяснили нервное состояние ротного:

— Сейчас там у тебя будут наносить БШУ! Придурки! Вы должны полчаса как быть у меня! На хрен!.. — Последовало короткое молчание. — Удар будет нанесен по квадрату… по улитке восемь. Как понял меня? Еще раз: квадрат… по улитке восемь. Авиация уже на подходе. Короче, Ваня, слушай: вы на какой стороне хребта? Прием.

— На левой… — пробубнил Кострыкин, сообразил, что сморозил глупость, и начал оглядываться по сторонам.

— На северной, — подсказал прапорщик.

— На северной, — машинально повторил Кострыкин.

— Там и оставайся. Забейтесь всей группой в какие-нибудь щели и молитесь, чтобы ни одна этажерка не ошиблась координатами. Не высовывайтесь! Держи «Авиатор» включенным. Помни, вас там не должно быть!

После этих слов на свои места встало все: и нежелание Кречетова слышать о полученном результате, и его излишняя нервозность. Видимо, ротный уже успел доложить наверх, что все группы второй роты сосредоточились в одном месте.

— Как понял? Прием.

— Понял, до связи. — Сеанс радиопереговоров закончился. — Улитка восемь — это же совсем рядом! Что будем делать? — Этот вопрос адресовался уже напряженно раздумывающему заместителю.

— Ныкаться. — Ефимов с усмешкой пожал плечами.

А что еще оставалось? Кострыкин был прав. «Восьмая улитка» — это действительно было очень близко, но прапорщик почти не волновался. В отличие от многих его хороших знакомых в мастерство летунов он верил. Впрочем, это не помешало ему забить группу в самую глубокую и узкую щель, очень кстати оказавшуюся в непосредственной близости.

Конечно, по уму, вместо того чтобы ныкаться, следовало изо всех сил бежать прочь от координат цели, но существовало одно обстоятельство, которое с лихвой перекрывало все прочие доводы. Разведчиков могли заметить с воздуха, и неизвестно, что после этого случилось бы. Хорошо, если бы сразу удалось связаться с экипажами штурмовиков, заходящих в пикирование. А если нет? Так что на тот момент решение найти укромное место и ждать показалось верным.

Пара «Су-25» выскочила из-за хребта, на долю секунды опередив звук двигателей, докатившийся до спецназовцев. Видимо, штурмовики вышли сразу на цель, потому что ударили с первого захода. Земля вздрогнула, звуковая волна долбанула по ушам.

Рев самолетов, выходящих из пике, новый заход. Вновь шум двигателей, свист, удары близких разрывов, бьющие по ушам. И так вот раз за разом!.. Или в обратном порядке? Все смешалось. Оказалось, что на штурмовку заходили не одна, а две пары. Или даже три.

Дрожал воздух, рушились деревья, тряслись низко опустившееся облака, колыхалась земля. Подтянув под себя оружие, вздрагивали разведчики, сидевшие в овражке, оставшемся от ручейка, текшего каждую весну и пересохшего ближе к осени. Узкая извилистая щель, как нельзя лучше подходившая для укрытия людей, начиналась едва ли не у самой седловины хребта, круто убегала вниз и с десятиметрового обрыва обрушивалась в речной поток.

Последний раз лишь прогудев для острастки, но не сбросив бомб, не выпустив ракет, штурмовики заложили крутой вираж и, надрываясь в форсаже, ушли за близкие хребты. Гул стих. Над лесом повисла тишина, первое время нарушаемая только шелестом падающих ветвей и треском стволов, подрубленных осколками и не нашедших в себе силы устоять.

— Байкал, доложите обстановку, — наполнил эфир голос радиста второй группы. — Прием.

— Байкал Старцу, у нас три пятерочки. У нас три пятерочки. Как понял меня, прием.

— Понял тебя. Оставайся на связи, — потребовали со стороны Старца, и Никишин, дежуривший на приеме, замер в ожидании.

Минут десять ничего не происходило. Группа застыла в ожидании команд.

— Байкал, давай старшего! — На этот раз говорил ротный.

— Товарищ лейтенант, вас. — Руслан подвинулся в сторону командира и протянул гарнитуру.

— Кто? — Заданный вопрос не имел большого практического смысла, но Никишин ответил:

— Ротный.

— Старший Байкала на приеме для Донбасса, — нарочито бодро доложился группник.

— Получена команда на досмотр места нанесения бомбоштурмового удара. Ты со своей группой ближе всех. Так что выдвигайся, досмотри, обязательно сделай несколько снимков. Обнаружишь трупы — доклад сразу, трофейное оружие и боеприпасы с собой. ВВ и СВУ уничтожать методом подрыва, но средства взрывания использовать свои, а ни в коем случае не трофейные. Как принял?