Пепел революции

— Вряд ли это он, — произнес вслух Кильческий. Даже если бы ситуация была совсем катастрофическая, он бы не погнал студентов на самоубийство. Ладно, разберемся.

Андрей постепенно поправлялся, и вскоре уже самостоятельно передвигался. Кильчевский из чувства вежливости спрашивал, какие у него дальнейшие планы, ведь ситуация на полуострове нестабильная. Вязевский отвечал, что особых планов у него нет, в принципе, хотел бы вернуться в Харьков и продолжить обучение, но пока возможности к этому нет никаких. Тогда Кильчевский предложил ему пожить пока здесь, до полного выздоровления, а потом они вместе что-то придумают. Вяземский с благодарностью принял предложение, потому, что, как предполагал Кильчевский, тому не было где и на что жить.

Студент оказался интересным собеседником, хотя и весьма наивным и порывистым человеком. Через несколько месяцев среди селян, Кильчевский был рад встретить образованного собеседника. В благодарность за излечение, студент сочинил несколько ужаснейших по безвкусию стихов, услышав только начало, Кильчевский вскочил с кресла и, попросив его извинить, выбежал на улицу не в силах сдержать смех, но Изабелла принимала творчество юноши с благосклонностью и бесстрастием Кетцалькоатля, которому приносили человеческие жертвоприношения.

Вяземский еще не переболел максимализмом и желанием создать новый, справедливый мир. Он то говорил про Учредительное собрание, то внезапно решал, что единственный путь победы для белых в союзе с Польшей и Венгрией, они-то вместе смогут вымести всю большевистскую нечисть из страны, то предлагал отправить в Кремль на аэропланах нескольких стрелков, которые приземлившись перестреляли бы весь ЦК.

Вяземский был весьма эрудирован, он мог для аргументации своей позиции привести в любой момент цитату из Иосифа Флавия или Сенеки, но совершенно оторван от реальной жизни.

В один из душных крымских летний вечером, когда они закончили очередной спор насчет причин падения Римской империи, а Изабелла в углу набирала из бисеринок индейский узор, внезапно, как гром зимней морозной зимой, раздался стук в дверь. В дверях стоял и сиял от веселья, как новенький николаевский рубль, Нефедов.

Глава 16

Сердце Кильчевского упало, но он не подал виду и пригласил гость внутрь. Они сели за стол и налили коньяка.

— Время пришло?

— Да, вот и вам надо отблагодарить нас за защиту.

— Вы ничего не знаете об Оксане Дмитриевне?

Он покачал головой.

— Я направил информацию во все города, ее искали и искали тщательно. Информации нет. Было одно донесение, что девушку, похожую на нее заметили в Керчи, но информация не подтвердилась.

— Что это значит? Это была не она?

— Это значит, что мы обнаружили кого-то, похожую на нее, но не смогли ее допросить, незнакомка нырнула в толпу и исчезла.

— Вы скажите мне, что предстоит делать? В чем заключается задание?

— В общих чертах только. Вам надо будет попасть в Екатеринодар и найти одного человека. Кого — скажу перед отплытием.

— Екатеринодар?! Там же сейчас красные! И как мне туда попасть, тайком добраться до Новороссийска? Каких-то местных контрабандистов использовать?

— Красные, все верно. Ну зачем же контрабандистов, как мелко и противно. Нет, мы подготовили вам совсем другое. Расскажу вкратце предысторию.

Он устроился поудобнее и налил себе еще.

— Ситуация такая. ЦК, да и вообще большевики, сейчас крайне разобщены. Одна часть, назовем ее «патриоты», настроена на вражду с нами, но не исключают, что в будущем возможно примирение. Все-таки, мы один народ и хотим блага России.

Вторая часть, назовем их условно «радикалы», настроена только на непримиримую борьбу, мировую революцию. Они являются нашими настоящими врагами, и тут не может быть и речи о диалоге. Обе части в целом знают о нашем желании освободить одного человека, только они не знают кого, пока не знают, но они близки. Они знают, что скоро с территории Крыма прибудет к ним человек, чтобы вызволить его.

Сейчас в степях Кубани везде патрулируют конные разъезды, чтобы из Крыма не мог проникнуть ни один человек. Система построена отлично, я сам недавно проверял. Впечатляет.

— Так, то есть, я должен проникнуть как-то на территорию красных, при том, что они на границе поставили огромный забор, добраться до Екатеринодара, в котором кишит агентами ЧК, найти там человека, который мне даст дальнейшие инструкции. Все правильно?

— Да, миссия невыполнима, мы сами понимаем. Что думаешь, как поступить?

— Дайте прикинуть. Хм-ммм. Я бы из Керчи отправился на восток на двухместном аэроплане. Сели бы где-то в тылу, в глухой степи, а оттуда бы добрался до Екатеринодара.

— Хороший план, мы тоже про это думали. И противник у нас не глупый. Наши шпионы донесли, что все полеты из Крыма жестко фиксируются. Как только где-то что-то приземляется, в течение получаса там уже конный отряд. То есть, это не годится.

— Тогда, может по старинке, как я сначала предложил? Взять какую-то лодку и ночью высадиться на побережье Кубани. Они точно не смогут контролировать каждый метр, авось да проскочу.