Пепел революции

Когда очнулся, то сел на полу и долго пытался понять, что произошло. Последнее, что помнил — это их с Колковым разговор в хате, а потом только глубокий и спокойный сон. Вокруг было темно, даже не просто темно, а как говорится хоть глаз выколи. Он встал и попытался что-то нащупать, но голова сразу взорвалась вулканом боли, и Кильчевский был вынужден опуститься обратно. Постепенно начали всплывать детали: меняющийся дом, туман, окно.

Беляев! Точно, эта сволочь! И не убил же, ишь. Наверное, его хозяева запретили лишать жизни беглеца. Но где он? Постепенно глаза привыкли, и он начал различать какие-то размытые силуэты. Нельзя сказать, что света совсем не было, но источника не было видно.

Кажется, он до сих пор в той же комнате, где потерял сознание. Кильчевский схватился за пистолет. Он, как ни странно, был на месте. Он медленно на четвереньках выполз в коридор и огляделся, сжимая в руке оружие.

Как Кильчевский и предполагал, окна уже не было, и планировка дома (если это был до сих пор тот же самый дом) опять изменилась. Он сделал несложный фокус и над его головой возник тусклый огонек, который позволил осмотреться. Да, обычные стены обычного дома, обычный коридор. За угол, правда, заглядывать было страшно, но выхода особо не было — в комнате окон не было, а коридор заканчивался тупиком. Можно было дождаться, когда дом снова изменится и пройти другим путем, но здесь никак нельзя что-либо было спрогнозировать. Дом мог менять все в себе, а изменение данного коридора случится через тысячу эпох.

За углом ничего не было, кроме продолжения коридора и нескольких дверей. Он прошел до следующего угла — не то же самое, но очень похоже. Кроме одного: за крайней справа дверью доносился какой-то скрежет и движение. Кильчевского так и подмывало пройти мимо, кто знает, какие монстры могут ожидать его, но он пересилил это и толкнул дверь.

Сперва ничего не увидел, кроме очередной комнаты, потом взгляд упал на какой-то большой узел тряпья, который иногда вздрагивал и на окно на дальней стене. Кильчевский с опаской и держа оружие наготове подошел к тряпью и коснулся тряпье носком сапога. Узел вздрогнул и повалился в другую сторону.

Господи, да это есаул! Вроде, видимых ран у него не было, просто без сознания, но скоро должен прийти в себя. Кильчевский подошел к окну и попытался его распахнуть. Не получилось. Он внимательно осмотрел рамы, постучал и даже понюхал стекло. Потом разочарованно выругался и сплюнул на пол.

— Что случилось? — прозвучал хриплый голос Колкова снизу.

— Окно ненастоящее, — автоматически откликнулся Кильчевский. А, очнулся? Ты-то как сюда попал? Я же говорил, не приближаться к дому!

— Я стоял, потом услышал какой-то грохот. Ты не отзывался, ну я тоже перелез внутрь. Потом ничего не помню.

Кильчевский сперва подумал, настоящий ли это есаул или иллюзия, но когда долетел терпкий застарелый запах пота, то он понял, что ни одна иллюзия не может быть настолько точной.

— Поднимайся, нам надо идти.

— Где мы?

— В том же доме, где и были. А может и нет.

Взгляд есаула сфокусировался на летающем огоньке.

— Свят, свят! Это что такое, Евгений?! Чертовщина какая!

Тому совсем не хотелось читать краткий курс тонких миров, и он небрежно бросил:

— Не обращай внимание. Это просто свет, никакой чертовщины нет. Считай, фокус. Надо выбираться, пока не стало поздно.

— Откуда выбираться?

Кильчевский тяжело вздохнул.

— Из дома, сказали же тебе.

— Ну пошли же!

Есаул все равно опасливо в отдалении обошел огонек и вышел в коридор. Тут же раздался крик ужаса.

— Что случилось?!

— Там… там… там лестница вниз!

И действительно, там, где еще пять минут назад был коридор, теперь без всякого стыда красовалась простая, но изящная лестница, будто она здесь всегда была.

— Ну что, тогда пойдем. Другого же пути нет.

Они спустились и уперлись в еще одну дверь. Кильчевский обернулся к спутнику:

— Ты как, оклемался?

Тот кивнул.

— Оружие с собой?

Тот в растерянности похлопал себя по карманам и достал старенький револьвер.

— Хорошо. Смотри, ситуация такая. Ты делаешь ровно то, что и делаю я. Если я сижу спокойно и не обращаю внимание на каких-то чудовищ, ты тоже сиди ровно. Если я бегу — ты бежишь изо всех сил. Ну а если стреляю — ты стреляешь в тот же предмет. Понятно?

Тот кивнул и вытер пот.

— А что вообще происходит?

— Это и пытаемся выяснить, — неожиданно улыбнулся Кильчевский и толкнул дверь.

Она неожиданно легко поддалась, и они оказались к огромном помещении, где вместо столбов стояли зеркальные колонны, которые странно отражали любой предмет, падающий на них. Было гораздо светлее, чем наверху, мягкий свет был разлит в воздухе, поэтому огонек исчез. Кильчевский недовольно скривил губы и пробормотал:

— Да вы издеваетесь, что ли?

Они пошли вперед, к центру зала.

— Да, старайся не смотреть в колонны. Это… долго объяснять, в общем, можешь сойти с ума, не смотри и все.

— А что это за место? Я и не знал, что под домом выкопано такое огромное подземелье.

Кильчевский молчал и продолжал идти.

— А куда мы направляемся?