Пепел Вавилона

Сторонники Вольного флота восприняли результаты широкомасштабного сражения и загадочное происшествие у кольца как огромную несправедливость. Как будто исчезновение «Пеллы» и её боевого отряда было результатом неправильного решения судьи на футбольном матче, и они пытались отменить его, взывая к рефери. Но понимание, что война окончена, постепенно распространялось по станциям — Палладе, Церере, Ганимеду, Тихо и десяткам прочих. Война закончилась, и они её проиграли. Какая-то группа с Паллады провозгласила себя Новым Вольным флотом и заложила пару бомб, когда объединенный флот явился брать контроль над станцией. Система Юпитера — Каллисто, Европа, Ганимед и другие помельче всегда были самой прочной базой Вольного флота и меньше других пострадали в войне. Несколько произошедших там вспышек сопротивления показывали, что насилие может продлиться ещё несколько недель, даже месяцев, однако исход его предрешён.

Марс больше всего беспокоили призрак врат Лаконии и Уинстон Дуарте. Марсианская идентичность — гордые винтики в машине победоносного терраформирования — не сообразовывалась с военными переворотами и массовым дезертирством. Марс хотел получить ответы, Лакония его пренебрежительно игнорировала. После гибели Вольного флота единственной коммуникацией оставались зацикленные заявления с той стороны врат. Мужской голос с профессиональными дикторскими модуляциями вещал: «Лакония находится под управлением суверенной власти. Любая попытка прохода через врата считается посягательством на суверенитет и будет пресечена. Лакония находится под управлением суверенной власти...».

Это сообщение стало поводом для бесконечных дебатов в марсианском парламенте, а Земля тем временем ввела два из своих трёх оставшихся линкоров в медленную зону и припарковала их вместе с допотопными, но вполне эффективными рельсовыми пушками и ядерными торпедами у врат Лаконии, приготовившись превратить всё, что выйдет оттуда, в обломки и газ. Авасарала называла это политикой сдерживания, а Мичо считала, что это самое здравое решение. Нового боя Земле не выдержать.

К тому времени, как Розенфельд Гуолян предстал перед трибуналом в Гааге — первое резонансное обвинение в убийстве миллиардов землян — огромное и противоречивое человеческое сообщество было настроено с этим покончить. Андерсон Доуз арестован. Нико Санджрани явился с повинной на Тихо. Изо всего первоначального ближнего круга Марко Инароса одна только Мичо Па не в камере и не мертва. И ее пригласили на прием с коктейлями.

Конференц-центр во дворце губернатора состоял из трёх уровней с лестницами между ними и множеством растений. Люди в военной форме или строгой одежде стояли парами, небольшими группами или поодиночке с ручными терминалами, официанты предлагали подносы с закусками и напитками. Если кому-то хотелось чего-то особенного — закусок, выпивки, да хоть новую обувь — достаточно только попросить. Сплошная роскошь. Высший круг сильных и влиятельных.

Это было настоящее, во что Марко Инарос мог только играть. Отполированные каменные стены поддерживали колонны из полосатого камня, привезённого с Земли ради хвастовства. «Мы так богаты, что даже не используем местный камень». Мичо никогда раньше не замечала этих колонн, а теперь на знала, вызывают ли у неё их вид изумление, гнев или, может, печаль.

— Мичо, — раздался женский голос. — Рада вас видеть. Как Лаура?

Пожилая дама в оранжевом сари взяла Мичо за локоть, и только через три шага та поняла, что это Авасарала. Вживую старуха-землянка выглядела совсем по-другому — меньше ростом, кожа более глубокого коричневого цвета, седые волосы выше убраны от лица.

— Ей гораздо лучше, — сказала Мичо. — Осталась на корабле.

— Вместе с Надей и Бертольдом? А Джозеф остался в номере? Мы очень рады приветствовать их. Чёрт возьми, какая уродливая архитектура, вы не находите? — продолжила Авасарала. — Я видела, вы рассматривали колонны.

— Да, — согласилась Мичо.

Авасарала придвинулась ближе, глаза блеснули, как у девчонки.

— Ненастоящие. Думаете, это камень? Сделаны с помощью центрифуги и цветного песка. Я знала строителя. Он тоже насквозь фальшивый. Хотя очень милый. Спаси нас всех, Боже, от красивых мужчин.

К своему собственному удивлению, Мичо рассмеялась. Старуха просто прелесть. Мичо понимала, что это лишь демонстрация гостеприимства. Шоу. Однако это сработало — она почувствовала себя гораздо свободнее. Приближается время, совсем скоро, когда Мичо придётся просить эту женщину об амнистии. Просить землянку простить её и её семью за преступления Марко. В этот момент Мичо показалась, что ей скажут «да». Надежда — ужасная вещь. Мичо её не хотела и всё же надеялась.

Она не знала, что говорить, пока не сказала: «Я так сожалею». Что значило — я сожалею, что не остановила атаку, убившую вашего мужа. Я сожалею, что не поняла раньше, кто такой Инарос, и если бы могла вернуть время вспять и начать сначала, я бы всё сделала по-другому.