Пепел Вавилона

Только Бобби как будто притихла, сжимая в пальцах стакан. Алекс и Амос рассказывали Клариссе про Новую Терру и переход к новым мирам. Джим пил, временами вставляя слово, мысли о политическом собрании отступали, и он понемногу расслаблялся, опускал плечи. Но Бобби что-то решала сама с собой, до тех пор, пока Наоми не прикончила второй напиток и не взяла её за руку.

— Всё нормально? — спросила Наоми.

— Да, — ответила Бобби голосом, который означал «нет». — Просто... получается, это конец проекта терраформирования? То есть, я понимаю, но... Не знаю. Пока мы старались покончить с войной, это меня отвлекало. Но соглашение всё меняет. Отныне мир больше не будет прежним.

— Да, — кивнула Наоми. — Теперь всё будет иначе.

— Изменение Марса — это вся моя жизнь. Построение жизнеспособной экосистемы... это просто было всегда. Слышать о новых законах, правилах и системах, понимать, что это никогда не вернётся... Я не знаю. То, что это и правда закончено, для меня настоящий удар.

— Может, и так, — сказала Наоми.

Но Бобби продолжала, как будто не слыша. Как будто впервые произносила всё это вслух. Узнавала свои мысли, произнесённые её собственным голосом.

— Инарос и весь его Вольный флот сражались ведь не за права Пояса, не за политическое признание. Они дрались за свое прошлое. Чтобы вернуть прежний мир. Может, конечно, во главе с ними, но... Земля теперь не будет домом всего человечества. Марсу не быть больше Марсом, каким я его знала. И астеры тоже теперь не астеры. Они станут... кем? Кораблестроительными магнатами? Даже не знаю.

— Никто не знает, — Наоми повела Бобби к сцене. Марсианка, похоже и не понимала, что они куда-то идут. — Но мы это выясним.

— Я больше не знаю, кто я в этом мире.

— Я тоже. Никто из нас это не знает. Но мне известно, что у меня есть корабль. И моя маленькая семья.

— Да. Звучит неплохо.

— Вот и отлично, — Наоми сунула микрофон в руку Бобби. — Давай-ка, выбери песню.

Подходило время пересменка, бар наполнялся, но на этот раз на Холдена и остальных никто особо не обращал внимания. Даже когда Наоми сорвала аплодисменты за сильно перевранную версию «Одиночества вместе» Дэви Андерсона, никто как будто не узнал экипаж «Росинанта» — просто какая-то компания за столиком номер шесть. Хорошо, что иногда такое случается. К концу ночи на сцену в свою очередь вышла даже Кларисса. Оказалось, у неё хороший певческий голос, и когда она вернулась за столик, местный парень с татуировками группировки «Лока Гриега» пытался за ней приударить, пока Бобби аккуратно не объяснила ему, что ничего не выйдет.

До дока они поехали на метро, заполнили почти полвагона, ещё немного навеселе, слишком громко болтали и смеялись без повода. Алекс всё больше пьянел, Бобби его передразнивала и подначивала, пока оба не превратились в пародию на самих себя. Джим, меньше всех участвовавший в веселье, но как-то умудрившийся оставаться в его центре, сидел с полуприкрытыми глазами, прислонившись к трясущейся стенке вагона и заложив за голову руки. Наоми не понимала, что же так повлияло на неё, и Джима, и остальных — пока они не оказались на корабле. Встретиться с «Росинантом», стоящим на приколе в доке — всё равно что падать в объятья знакомых рук. Они валяли дурака, потому что Джим был беспечен. А Джим радовался, что на этот раз ему едва удалось избежать ответственности за будущее всей человеческой расы.

Неплохой ведь повод для праздника.

Оказавшись на борту, вся компания направилась вместе в столовую, не готовая к тому, чтобы день закончился. Кларисса сделала себе чай, но спиртное больше не пили. Просто сидели и смеялись вшестером в столовой, предназначенной для большого экипажа. Прислонившись к стене, Алекс рассказывал, как когда-то был на стажировке, на марсианской горе Олимп, и туда явилась мамаша одного из рекрутов с жалобой, что сержант слишком уж груб с её сыном на строевой подготовке. Это навело Бобби на воспоминания о том, как она и весь её взвод отравились одной и той же едой, но подначивали друг друга идти назавтра на тренировку несмотря ни на что, и как потом их весь день рвало в шлемы. Они со смехом делились друг с другом частями той жизни, что была до прихода сюда. До того, как «Росинант» стал их домом.

В итоге, не прерывая беседы, Алекс наготовил для всех цыплят с арахисовым соусом и передавал миски, а Кларисса тем временем рассказывала на удивление смешную историю о тюремном литературном кружке. Наоми прижалась к Джиму и ковыряла вилкой цыплёнка. Соус вышел совсем не такой, как астерский, но тоже довольно вкусный.

Она чувствовала, что Джим устал и уже на грани. Он ничего не говорил, но она всё понимала по звуку его дыхания, по тому, как он беспокойно постукивал ногой — словно ребёнок, старающийся не заснуть. Весёлое возбуждение, оставшееся после паба, начало угасать, и его тело постепенно охватывала глубокая сумрачная усталость. И как всегда, когда все собирались вместе, ей не хотелось, чтобы этот момент заканчивался, несмотря на то, что неизбежно закончится. Нет, не «несмотря». Потому что.