Пепельный рассвет

— Ты о чем? — изобразил непонимание мой бывший носитель. Именно изобразил, уж я-то вижу. Сколько лет одно тело делили!

— Ладно… оставим, — вздохнул я в ответ, укоризненно глядя на Дима. Тот поерзал и отвернулся, чтобы налить себе в кубок вина. Ну и глаза спрятать, да. Все же молод он еще. Совсем молод. И вот в такие моменты это видно невооруженным взглядом. С другой стороны, может, и к лучшему, что он, несмотря на приобретенные титулы и лоск, до сих пор не научился врать друзьям в глаза. — Надеюсь, когда-нибудь ты все же откроешь мне причины такого неестественного интереса Пилама к моей персоне.

— Не к твоей, — нехотя буркнул Дим. — У нас с имперским дознавателем конфликт чуть ли не со дня основания Горного. Моих гвардейцев и вассалов он трогать опасается, да и не может толком. За них я, как сюзерен, отвечаю и словом, и делом. Их даже городским судом судить нельзя. А ты…

— А я не вассал, не гвардеец и не дворянин, — дошло до меня. — Но при этом нахожусь достаточно близко к тебе, чтобы стать целью для Пилама. Он идиот? Нет, стоп. Перефразирую: ты идиот? Что мешало тебе сразу рассказать мне, как обстоят дела на самом деле?

— И что бы это изменило? — меланхолично спросил Дим. — Пилам как цеплялся к тебе, так и дальше будет цепляться, пока мы не покажем ему, что ты не беззащитная овечка и можешь больно укусить в ответ… или навалить ему на пути такую кучу дерьма, что он год отмываться будет.

— Но я хоть не ломал бы себе голову о причинах столь большой нелюбви одного упертого имперского дознавателя к одному непримечательному ходоку! — фыркнул я. — Кстати, о них, в смысле о причинах… А из-за чего сыр-бор? Вы что, девку с Пиламом не поделили?

— А вот на этот вопрос я точно отвечать не буду! — вдруг взъерепенился барон, яростно сжимая в ладони кубок. А когда поставил его обратно на стол, то сосуд оказался изрядно смят. Ну точно, бабу не поделили. Вот ведь… дворяне, чтоб их! Они, видите ли, «конфликтуют», а окружающим рикошетом прилетает! Тьфу!

— Баро-он… — покачал я головой.

— Мид, давай сменим тему, — вздохнул он. — Я, конечно, виноват перед тобой, что не сказал сразу, но и только. А действий Пилама мои откровения никак не изменили бы.

— Да понимаю я все. — Махнув рукой, я отставил в сторону кружку с уже остывшим взваром и, поднявшись с кресла, шагнул к окну. — Проехали, Дим. Проехали…

— Спасибо, — чуть неуверенно кивнул мой бывший носитель и, на миг замявшись, спросил: — Так, что ты решил с дальнейшими планами? Останешься у меня дома или…

— Или. — Я решительно кивнул. — С Лией я уже попрощался… да и смотреть, как она в твоих гвардейцев глазками стрелять начнет, когда оклемается, мне не хочется. Прокачусь по окрестностям, в Пустоши загляну, деньжат подзаработаю. А через пару недель вернусь, думаю, к тому времени отец Иммар примет кафедру и сможет уделить моему делу два-три часа.

— Что ж, если таково твое решение… — протянул барон, но тут же встрепенулся. — Погоди, ты что, со своей девицей поссорился?

— Да какая там ссора?! — поморщился я. — У девчонки стресс после похищения, ей теперь все и вся не так. Вот и на меня взъелась, дескать, я в ее бедах кругом виновен. Доказывать ей, что не верблюд, я, как ты понимаешь, не намерен. У меня и других дел по горло.

— Дура, — убежденно отозвался Дим.

— А то ж! — кивнул я.

— Может, мне ее из дома выгнать? — задумчиво протянул барон. — Среди моих вассалов и слуг дураков не водится. Не хочу менять хорошую традицию.

— Да ладно тебе, — махнул я рукой. — Дело свое она знает, работает без нареканий. Я слышал, Дарина даже хвалила ее за расторопность и умения. А ничего другого от девки и не требуется.

— И тебе совсем-совсем не обидно? — прищурился Дим. — Ты из-за нее десяток уродов на тот свет отправил, в тюрьму чуть не угодил, по окрестностям города носом землю рыл в поисках лагеря работорговцев, освободил ее, на своих руках в город притащил… И теперь так спокойно отпускаешь?

— Одиннадцать, — равнодушно поправил я.

— Что? — не понял Дим.

— Я говорю, что убил одиннадцать человек. Некуса с двумя его подельниками, Биггена, шестерых охранников в лагере работорговцев и охранника лавки Риберта на торгу.

— Да хоть пятнадцать! — воскликнул мой собеседник. — Столько всего наворотить ради какой-то подавальщицы, чтобы сдаться, едва она хвостом махнет?!

— А по-твоему, я должен был ее силком к алтарю тащить?

— Нет, но… и отступать так легко тоже неправильно, — после короткой паузы убежденно произнес барон. М-да…

— По-моему, в ком-то еще детство играет. Прекрасные принцессы, ужасные драконы и рыцари-спасители на белых меринах, — покачав головой, произнес я. — Дим, я спас эту девицу, потому что чувствовал свою ответственность за происшедшее. Не вину, но ответственность, понимаешь? И все. Не хочет продолжать общение — навязываться не буду.

Ответом мне стал тихий плач, донесшийся из-за приоткрытой двери. Прав Дим: дура она дура и есть!

Глава 5