Пер Гюнт: стихотворения

Копья тяжелые,
сталь заблестела —
глянь, глянь!

Укрыватель

Правда, погоня.
Знать, наше дело
дрянь, дрянь.

Вор

(скрестив руки на груди)

Вор был отец мой,
так кем же мне быть?

Укрыватель

Мой – укрыватель.
Ну как не укрыть?

Вор

Рок повелел мне —
самим быть собой!

Укрыватель

Люди в подлеске —
не мешкай, за мной!

Вор

Провал глубок —
велик пророк!

Бегут, не успев припрятать краденого. Всадники проносятся мимо ущелья.

Пер Гюнт

(входит, вырезывая дудочку из тростникового стебля)

Какое утро! Вот жучок навозный
катает по камням свое яйцо;
улитка рожки выставила грозно…
Писать об этом! Каждое словцо
как золото! Земля! Какую силу
природа в этот чудный мир вложила!
Теперь я храбр. Верна моя рука,
вот захотеть – пошел бы на быка!
А тишина какая! Боже мой!
Прости, земля, – я пренебрег тобой:
тебя на душный воздух городской
я променял… Там шумные дороги,
там всякий сброд в заботах и тревоге.
А здесь покой. И ящерка снует
проворно, безмятежно взад-вперед…
Ах, эти существа! Они невинны,
им суждено хранить завет творца!
Здесь каждый, от рожденья до кончины,
приняв удел кто жертвы, кто борца,
собою остается…

(Поднося к глазам лорнет.)

Как привольно
уселась жаба в глыбе меловой,
глядит на мир, вращает головой,
самой собой пребудет – и довольно.

(Задумывается.)

Знакомые слова… Но где я взял их?
Уже до дыр зачитанное место…
В Евангелии? В книге для хозяек?
Я стар. Слабеет с каждою весной
ум, память, чувство времени и места.

(Присаживается в тени.)

Ага! Вот здесь расположусь удобно —
а эти корни, видимо, съедобны.

(Пробует.)

Съедобны! М-да! Отличный корм скотине.
Но есть слова, мудрей которых нет.
«Превозмоги себя», – гласит Завет
и: «Человек, смири свою гордыню,
униженный возвысится отныне!»

(Взбудораженно.)

Возвысится? Так, может быть, и я?
Конечно! Он решил меня проверить,
мое долготерпение измерить!
И я вернусь в родимые края.
Он мне поможет отыскать дорогу.
Вот только бы пожить еще немного!

(Затягивается сигарой, желая отогнать подступившие мысли: потом опускается на землю и впивается взглядом в пустынную даль.)

Пусто… Один только страус гуляет.
Ну, для чего сотворил его Бог,
этот бесплодный, горячий песок,
где и трава, и вода высыхает?
Испепеленная, мертвая залежь!
Неблагодарная! Что ты дала
бедной Земле, что тебя родила?
Ты своим видом лишь сердце ей жалишь!
Вот расточительность нашей природы.
Сколько же силы растрачено зря!
Что там синеет? Как будто бы воды…
Но ведь на западе были моря,
не на востоке… И все же вода!
Это холмов невысоких гряда
отгородила пустыню плотиной!

(Словно осененный новой мыслью.)