Перед дальней дорогой. Роман

Времени и в самом деле не осталось. Поначалу, правда, Лорка все время держал в голове разговор с Бори-сом и раза три связывался с ним по видеофону, что было нелегко - зачастую Борис просто отключал его. И всякий раз Громов отвечал, что дело идет хорошо, но до эксперимента дело пока не дошло. А потом, когда подготовка экспедиции вступила в решающую фазу, повседневная текучка, масса больших и мелких, но одинаково важных дел выбили проблему кикианской мезодыры из Лоркиной головы. Но вот когда полет на Кику вдруг отложили и у Лорки вдруг оказалось немало свободного времени, он сразу же вспомнил про Борьку Громова. Безуспешно попытавшись связаться с ним непосредственно, Лорка обратился за справками на Большой телеинформар. И то, что он услышал, поразило его как громом. Оказывается, Борис уже давно приступил к практическому обследованию космоса и ему уже удалось обнаружить несколько импульсных «черных дыр». Он назвал их гравитационными пульсарами, но, поскольку название это оказалось слишком длинным, то коллеги по работе быстро переименовали их в громары - в честь Бориса Громова. Мысленно изругав Бориса, как это только возможно, Лорка немедленно вылетел в город-музей. Упрямый Борис предпочитал работать с телеинформаром по линиям связи через дисплей, а непосредственно бывал там время от времени. Ну как тут при подъеме по старинной каменной лестнице было не трепетать сердцу Лорки в предчувствии необыкновенных известий?

Конечно же, дверь в квартиру-лабораторию Бориса не была ни заперта, ни даже закрыта. Миновав кухню, старые стены и примитивное окно которой мирно соседствовали с современным оборудованием, Лорка заглянул в кабинет и не сдержал улыбки. Как будто бы и не было трудных месяцев экспедиционной подготовки, Плутона и неожиданной отмены старта! Борька стоял перед тем же самым световым табло, на котором была, судя по всему, высечена та же самая киберсхема, и водил по ней указкой. Он работал в самой верхней части схемы, поэтому его худая, почти мальчишеская шея была вытянута вверх, на макушке задорно торчал русый хохолок. Теперь Лорка присмотрелся к киберсхеме внимательнее, он полагал, что она как-то связана с открытием громаров, но разочаровался - его опытный глаз сразу уловил сходство этого устройства с обычным компьютером.

Подойдя поближе, Лорка проговорил ласково и не без ехидства:

- Здравствуй, Боренька!

- Здравствуйте, здравствуйте, - рассеянно, с ноткой раздражения отозвался Борис, не прекращая работы.

Лорка вздохнул и полюбопытствовал:

- Очередная думающая машина?

- Дались эти думающие машины! Пропади они пропадом! - огрызнулся Борис. - Если не варить словесную похлебку, то думающая машина - нонсенс. Ведь машина-то как таковая не думает, а решает логические задачи. Думать может лишь тот, у кого есть самосознание, а наделять машину самосознанием в наш гуманный, может быть, слишком гуманный век - преступление.

Борис разогнул усталую спину, выпрямился.

- Если говорить начистоту, - Борис пошевелил в воздухе длинными ловкими пальцами, - мне иногда хочется совершить какое-нибудь преступление.

Лорка не удивился, он хорошо знал, что Борьку посещают иногда самые дикие фантазии, которые он никогда не намеревался реально осуществить, а спросил только:

- Зачем?

- В порядке эксперимента. Мне кажется, что по-настоящему многогранный и просвещенный человек хоть раз в жизни должен испытать состояние совершившего преступление.

- Знаете, - доверительно проговорил Лорка, - мне вот совсем недавно очень хотелось совершить преступление.

- Какое же? - заинтересовался Борис, не спуская, впрочем, глаз с киберсхемы.

- Мне хотелось свернуть шею одному легкомысленному субъекту, который сначала дает обещания, а потом их не выполняет.

Борис передернул плечами:

- Свернуть шею! Как примитивно это и грубо! Я бы предпочел что-нибудь более деликатное. - Он сделал несколько быстрых, видимо, последних поправок и отступил на шаг, любуясь своей работой. - Впрочем, мечта о преступлении - недостижимая мечта.

- Не скажите!

- Убежден! Мешает воспитание, традиции, общественное мнение. Скажем, каннибализм - ведь это даже не преступление в чистом виде, а просто экстравагантность вкуса, а кто ныне решится на такой эксперимент?

Лорка вел этот разговор и краем сознания удивлялся самому себе - зачем? И вдруг понял, что просто оттягивает время. Ему было страшно ошибиться, страшно узнать, что вся эта история с громарами никакого отношения к Кике не имеет.

- Вы, собственно, по какому вопросу? - спросил между тем Борис.

Федор вздохнул:

- По личному.

- Тогда заходите вечерком, когда морская пучина уже поглотит дневное светило. Вы извините за откровенность, но, по моему глубокому убеждению, днем, в рабочее время, личными делами занимаются только бездельники.

Лорка засмеялся, крепко взял обеими ладонями Бориса за талию, приподнял и повернул к себе лицом.

- Позвольте! - возмутился Борис, стараясь вырваться, и даже лягнул Федора коленом.

- Здравствуй, Боренька! - раздельно сказал Лорка и только после этого аккуратно поставил его на пол.