Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии

Я наклоняюсь над телом. По моим оценкам, женщине около 30 лет. Цвет лица смуглый. В тусклом свете лестничной клетки я сначала думаю, что она темнокожая. Присмотревшись внимательнее, вижу трупные пятна. Замечаю многочисленные темно-фиолетовые кровоизлияния, так называемые синяки. Мелкие разрывы кровеносных сосудов – явное свидетельство того, что была сдавлена шея. Над гортанью на фоне темной кожи просматривается светлая полоска шириной около 4 сантиметров. Она похожа на плотно прилегающий воротник жабо. Медики называют это побледнением. Полоска не очень глубокая и ведет к затылку. Преступник, видимо, находился выше и позади жертвы, когда душил ее мягкой и широкой тканью. Между грудями погибшей виднеется узкая белая полоса длиной около 15 сантиметров, прерывающая трупные пятна. Она идет вертикально вниз и встречается со второй полоской под грудью. Эта полоса выглядит точно так же, как та, что на шее, и тоже делает один оборот вокруг тела. На обоих запястьях также есть светлые пятна, которые напоминают браслеты. Такие же пятна присутствуют на бедрах и лодыжках. Эти следы однозначно свидетельствуют о том, что на момент смерти убитая была связана.

Труп нашла женщина, живущая в этом доме. Тело лежало прямо перед дверью ее квартиры, так что она чуть не споткнулась об него. Сначала ей показалось, что девушка пьяна, – какая-нибудь перебравшая гостья с разгульной вечеринки. Но потом она увидела, что женщина мертва, и вызвала полицию.

Это спокойный район, где живут состоятельные люди. Он расположен в центре Бремена, всего в нескольких минутах езды от полицейского управления. Элитный жилой комплекс был построен несколько лет назад рядом со старым парком. Я впервые оказываюсь здесь по работе. В этом тихом местечке давно не происходило насильственных преступлений и уж тем более убийств.

Сотрудники службы охраны порядка уже опросили нескольких жильцов и выяснили, что погибшая, кажется, не жила в этом доме. Ее тело оставили в коридоре между 9:00 и 10:30, возможно, именно в 9:30, когда некоторые жильцы услышали «глухой удар» на лестничной клетке. Никто, однако, не вышел проверить, в чем была причина этого звука. Открывается дверь одной из квартир. Какая-то женщина хочет пройти на улицу мимо трупа. Я прошу ее не выходить до окончания поиска улик.

Через некоторое время меня отвлекают от размышлений шум и детский плач. На верхней площадке вижу симпатичную миниатюрную женщину с черными, уложенными в пучок волосами. Азиатка. По моим оценкам, ей около 30 лет. Она тщетно пытается спустить коляску по крутой лестнице. Низким голосом и на достаточно сносном немецком она просит меня помочь.

На миг мне кажется, что я знаю эту женщину. Я собираюсь попросить ее также остаться в квартире и не мешать осмотру места преступления. Но детский крик становится громче, а женщина выглядит так, будто в любой момент готова разрыдаться. Может быть, во всем виновата жара, 33 градуса в тени, или плач ребенка, но жалость берет верх над разумом. Я проглатываю резкое замечание, которое вертится у меня на языке, и поднимаюсь по лестнице, чтобы помочь ей спустить коляску. После этих манипуляций моя рубашка насквозь пропитана потом.

У подножия лестницы нам приходится поднять коляску и переступить через безжизненное тело. Азиатка лишь мельком смотрит на труп, а затем пугливо отводит взгляд в сторону.

Меня удивляет, что она даже не спрашивает о случившемся. Похоже, она не знает погибшую. Внизу, у входной двери, женщина представляется – ее зовут Сувати Арроро. Она уже несколько месяцев живет в квартире-студии со своим женихом. Девушка говорит, что не в курсе произошедшего на лестничной клетке. Ребенок плохо спал ночью, и у нее не было времени обращать внимание на что-то другое. Я заглядываю в коляску. В ней лежит младенец в желтой шапочке, которая ему явно велика, и в курточке. Он по-прежнему очень громко кричит. Женщина пытается успокоить его с помощью пустышки. Она выглядит беспомощной.

– Сколько малышу?

– Это не мой ребенок. Моей подруги. Я как раз собираюсь вернуть его. – Она машет рукой совсем юной азиатке, стоящей за полицейским кордоном. – Моя племянница Эни. Она ждет!

– Еще один вопрос: вы знаете эту женщину?

– Нет, не знаю. Извините.

Я спускаюсь на первый этаж и внимательно рассматриваю улики на месте преступления – следы от бондажа, все одинаковой ширины. Их симметричное расположение наводит на мысль о том, что тот, кто вязал узлы, чувствовал себя спокойно. Преступник действовал обдуманно. Он не торопился связывать свою жертву, точное расположение веревок, похоже, имеет для него особое значение. Все это напоминает мне «шибари», особую форму садомазохистской практики бондажа. При этом бондаж служит эстетическим или декоративным элементом, который призван подчеркнуть определенные части тела и предназначен для усиления сексуального возбуждения партнеров.