Перед рассветом

Портрет Надежды Александровны Гогриной написанный ее мужем Иваном Гогриным (Ван Гог) был использован при воссоздании образа - скульптуры: "Родина - Мать". Автор скульптуры художник Иван Гогрин - Второй.

Позывной "Вера"

Память земли. Письмо в прошлое

Я микробиолог и агроном. Для меня память земли в растениях, которые мы выращиваем в оранжереях, для меня память земли в исследованиях которые мы проводим по дезактивации почвы нашей загаженной радиоактивными отходами страны. Кто мои предки и кто меня воспитал? Не хочу, не буду говорить. И вспоминать их не стану. Всё!

А потом решила: напишу, пусть знают, это часть нас, часть истории нашей земли.

Мой папа работал помощником начальника управления в департаменте строительства города, мама служила старшим редактором и диктором в пресс - центре администрации. До этого мой дедушка работал в администрации, и даже прадедушка говорят, был маленьким партийным начальничком. Чего прикажут то и выполняли. Сытно жили, не тужили. Какая партия кусочек хлеба маслом мазала в той мы и состояли. По должности так сказать. Названия у партии менялись, но сама она казалась вечной и несокрушимой. Объединенная партия бюрократии, жадная, подлая, сильная чужим страхом, по-воровски наглая, абсолютно убежденная в своей безнаказанности. Ее закон был прост и всем понятен. Не вякай! Подчиняйся! А то сожрем с потрохами. И всегда помни: Ты быдло - тварь дрожащая, а мы господа! Кто по этому закону жил, тому дозволялось дышать, кто этому закону верно служил, тот имел свой кусок.

Папа воровал строго в соответствии с чиновной иерархией не больше, но и не меньше чем положено. Иначе в этом кругу нельзя было, не будешь воровать и отдавать большую часть начальству то "ты чужой", сразу тебя выкинут из обоймы, исключат из этой партии. Мама умело и высокопрофессионально врала всё что ей прикажут, а я училась сначала в специальной привилегированной гимназии, потом в университете на факультете государственного управления. Мне место в администрации было уже готово, нас безработица и кризисы не касались. Нам всегда хватало. Что там на улицах творится, меня это совсем не интересовало. В университет на машине, оттуда домой в наш специальный охраняемый поселок тоже на машине. На факультете госуправления, только наши с администрации учились. Да и здание факультета отдельно от остальных располагалось.

Перед референдумом о вхождении в ЛЦГ меня и всех моих сокурсников как своих назначили членами избирательных комиссий. Папа сказал:

-- Хорошо себя покажешь, тебя запомнят и после учебы место получше дадут.

А мама ласково улыбнулась, чуть растрепала мне волосы на новой прическе и:

-- Ты постарайся дочка, а я уж сделаю все, чтобы тебя не забыли и не обошли.

Я старалась. Быдло гнали на участки как скот. Заранее всех предупреждали: Смотри! Мы ведь узнаем как ты проголосовал!

Я ещё совсем глупая была, вот и спросила председателя:

-- А зачем этих пугать? Мы же все равно подсчитаем так как нам надо.

А он мне с доброй улыбочкой отвечает:

-- А чтобы эти скоты не расслаблялись, пусть порытыми жопами всегда чуют наш кнут.

После голосования бюллетени никто не считал, а протоколы об итогах давно были заполнены и подписаны.

Я ради интереса попробовала подсчитать, так на меня сразу все зашипели: "Ты куда лезешь дура?!"

Вот так мы и вошли в ЛЦГ и в очередной раз избрали на высшие должности страны бессменных руководителей партии. После объявления общих итогов фуршет был. Все наши хвалились своей работой, цену себе набивали. Мама и папа тоже там были. Папа выпил сильно и рассказал мне, что уже давным-давно все выборы только так и проводят, что еще дедушка мой в этой системе работал, а потом подумал и добавил: "Ты уже взрослая дочка и должна понимать, нельзя ссать против ветра"

Потом войска ЛЦГ под "всеобщее одобрение" партии и народа захватили страну. Папу сразу отправили в неоплачиваемый отпуск, руководить ему стало нечем, любое строительство было прекращено, все школы и университеты временно закрыли. Наш факультет тоже. Мама по ночам плакала, а днем оптимистично улыбаясь, готовила специальные выпуски и репортажи о счастливом будущем нашей страны в составе ЛЦГ и всеобщем одобрении и ликовании народа основанному на исторических решениях партии. Она продержалась на работе ещё две недели. Подготовленные ею выпуски гнали как рекламу каждые пять минут, новые ролики не снимали и ее уволили.

Я помню, как разом постаревшая и исхудавшая мама смотрела по телевизору на повторяемый телевизионный ролик с ее участием. Там она такая холеная, уверенная и красивая говорила: