Перед рассветом

"Теперь на месте обветшалых памятников будет построена база миротворческого контингента войск Лиги цивилизованных государств. Это строительство даст новые рабочие места для горожан, это еще один уверенный шаг вперед к цивилизованной экономике и цивилизованному обществу. Верьте только делам! Вот девиз нашей партии, несокрушимого, мощного и цельного ядра нашего государства. Привлечение средств инвесторов стало возможным только благодаря нахождению в нашей стране миротворческих контингентов. Их присутствие это твердая гарантия вложений в нашу экономику и надежный крепкий щит против безответственных мерзавцев которые кричат о предательстве страны. Но наш народ на выборах и референдуме уверенно сделал свой выбор: Да! - Нашей Партии. Нет! - Анархии к которой призывают подлые преступники выступающие против священной воли нашего народа"

Я смотрела на лицо мамы по эту сторону экрана, оно было страшным, просто жуткая гримаса отчаяния. А папа в это время поправлял своё резюме, он ещё верил или заставлял себя верить, что кому то нужен.

Наш уютный хорошо охраняемый поселок заняли миротворцы. Нам заплатили большую компенсацию в обесцененной и уже никому не нужной национальной валюте и вежливо выселили. Мы оказались среди тех кто нас ненавидел. Мы стали быдлом. Мы стали частью народа.

Растерянный испуганный папа всё бегал и бегал по всем знакомым из администрации, умолял устроить его на работу, хоть куда, вместе с ним бегали и другие мелкие уволенные чиновники, винтики и шестеренки уже никому не нужной и переставшей работать государственной машины. Верный оплот нашей партии, просил новых господ о благополучии лично для них и клялся в верности. Им обещали подумать и никуда не брали. Они свое дело сделали и больше были не нужны. Шел дополнительный набор в каратели, набирали новых рабов для работ на концессиях, а такие как мой папа и моя мама стали отработанным сырьем. В каратели не принимали, стары и не обучены. В рабы не брали, не имели рабских специальностей, да и возраст уже не тот, что бы пахать от зари до зари. А другие были просто не нужны. Накопленная валюта быстро закончилась, ценности все проданы, работы нет. И вот тогда:

-- Я тебе доченька работу нашел, - как-то испуганно и заискивающе заговорил мой папа, не глядя мне в глаза.

-- ?!

-- На базу миротворцев требуется девушки для работы в службе психологической разгрузки. Конкурс большой, но мне твердо обещали тебя принять. Ты же у меня умница и красавица.

Я знала, что это такое, знакомые девчонки с нашего факультета уже ходили туда устраивать. Им там прямо и ясно объяснили, что требуется. И как будет проходить этот конкурс. Сначала конкурсную комиссию надо обслужить, потом десяток пьяных миротворцев выдержать, оставаясь свежей и привлекательной для следующего десятка. И при этом не забывать все время улыбаться конкурсной комиссии излучая уверенный оптимизм и демонстрируя высокий профессионализм.

-- Лицо то не криви, - тихо и устало попросила меня вся как ссохшаяся мама, - ты там хоть сыта будешь, все лучше, чем тут с голоду подохнуть.

-- Я ведь доченька о тебе в первую очередь забочусь, - жалко пролепетал исхудавший весь как изжеванный папа, - знаешь как мне умолять пришлось, чтобы тебя взяли ... ну что тут поделаешь ... в такое время живем ...

Не знаю, что со мной стало. Потемнело в глазах. Не понимаю, что было сильнее ненависть к ним или жалость. Презрение или отчаяние. Вы заботитесь обо мне? Отдать для утех пьяных оккупантов свою дочь, да еще умолять чтобы ее взяли? Это ваша забота? Вы всегда говорили: мы думаем о своих детях, об их будущем! Так вот какое будущее вы нам приготовили! Ограбленная страна, покорно вымирающий народ, и вежливо торжествующие оккупанты. Да вы нас предали и продали еще до нашего рождения, вы нас продали когда униженно кланяясь выполняли любые даже самые подлые повеления начальства. И вы исполняя их приказы никогда не забывали улыбаться им излучая уверенный оптимизм и демонстрируя высокий профессионализм. Вы говорили про народ: быдло, стадо. А вы кто? Что ты там бубня говоришь своей дочери жалкий подлый трусливый человечишка:

- ... выкинули нас ... ну кто бы мог подумать ... мы и вдруг не нужны ... еще вспомните, еще позовете, а пока перетерпеть надо, без нас все равно не обойдетесь ... а ты дочка помни: главное связи ... старайся их наладить ... и в гору пойдешь, еще спасибо мне скажешь ...

И громкий раздраженный, злой выкрик матери:

-- Да замолчи же ты!

И мне мама:

- Выбирай или тут подохнуть, или работать на базу. Мы тебе помочь уже ничем не сможем. Теперь ты нам помогать должна. Выбирай Вера, это твоя жизнь.

и уже совсем жестко, холодно и отрывисто:

- Не думай дочка, я тоже через это прошла. Когда меня в администрацию принимали работать, там почти такой же конкурс был, зато взяли. Да и потом иной раз приходилось. За все надо платить. Я же красивая была, вот как ты сейчас, а тебе все равно бы пришлось, так какая разница с кем, оккупанты или наши партийные боссы.