Передний край (ЛП)

  — Не будь таким чертовски глупым!

  Резник протиснулся через дверь и поспешил вниз по лестнице. Он уже опоздал на встречу с DCI. Он задавался вопросом, проснулся ли Эд Сильвер, и если да, то был ли он все еще в доме. Вспомнив свое замечание о тесаке, Резник почувствовал укол опасения за своих кошек. Нет, подумал он, выходя на улицу, если он затеет что-нибудь смешное, Диззи быстро с ним разберется.

  Не обращая внимания на свою машину, Резник неуклюжей рысью пересек дорогу перед транспортом и двинулся вниз по склону мимо нового малайзийского ресторана, неловко развевающийся вокруг него плащ.

  — Кевин, — сказала Линн, не в силах избавиться от раздражительности в голосе.

  "Что?"

  — Мы сидим здесь уже почти двадцать минут, а вы или ничего не сказали, или заговорили о какой-то медсестре, которая, по вашему мнению, вам приглянулась.

  "Так?"

  «Поэтому я подумал, что мы должны были сравнить записи, посмотреть, приблизились ли мы к пониманию того, почему на этого доктора напали».

  "Смешной. Я думал, у нас перерыв на чай. Немного расслабления. Кроме того, я никогда не просил тебя сидеть здесь.

  — Может быть, вы бы предпочли, чтобы я вернулся в униформе — просто в другой форме.

  — Может быть, и я бы.

  Когда она встала, Линн отодвинула стул достаточно громко, чтобы несколько человек обернулись. «Если ты думаешь перейти на другую сторону, — сказала она, — я должна держать это при себе».

  — В чем дело, Линн? — сказал Нейлор. "Ревнивый?"

  "Сволочь!"

  Она протиснулась между тесно расставленными столами, спинками выступающих стульев, ее обычно румяные щеки стали еще краснее.

  "Как дела?" — сказал Марк Дивайн с притворным беспокойством. «Начались месячные?»

  Линн Келлог качнулась на каблуках, повернувшись к нему лицом. Дивайн стоит там с подносом на одной руке, остальные смотрят.

  «Да, — сказала она, — на самом деле, я».

  Однажды, в комнате уголовного розыска, она ударила его, ударив по лицу, следы от ее пальцев не скоро исчезли. Теперь она подошла к нему на полшага, и его рука инстинктивно поднялась для защиты. На подносе стоял большой стакан молока, торт с кремом, пирог и чипсы.

  Линн протянула руку и взяла чип. «Спасибо, Марк. Очень мило с твоей стороны.

  Рев остальных ковбоев из столовой все еще был громким вокруг Дивайна, пока он находил себе место, его эхо преследовало Линн на всем обратном пути по коридору.

  "Эспрессо?"

  "Большой."

  Резник посмотрел на девушку, когда она отвернулась. Короткие волосы, как выбеленное золото на кончиках, грязь у корней. Два серебряных кольца в ее левом ухе и искусственная бриллиантовая гвоздика сбоку от ее носа. Он не видел ее раньше и не был слишком удивлен. Марио брал девушку, учил ее работать на станке, а потом она уходила.

  — Спасибо, — сказал он, когда она поставила маленькую чашку и блюдце, коричневое с белым. Он дал ей один фунт тридцать, и она выглядела удивленной. «Половина на следующий», — объяснил Резник.

  "Завтра?"

  "Десять минут."

  Был период почти в шесть недель, когда прилавок закрылся, и Резник чувствовал себя обделенным. Обычно, когда он шел на крытый рынок возле Центрального полицейского участка и покупал что-нибудь в польских деликатесах, или покупал свежие овощи, рыбу, он останавливался в итальянском кофейном киоске за двумя эспрессо. Иногда — получасовая роскошь, чтобы убить, больше, чем обычно, чтобы прочитать газету, — он выпивал три часа и проводил остаток дня, вкушая их, сильные и горькие, в задней части горла. Затем внезапно никакого предупреждения: он был закрыт.

  Резник поспрашивал вокруг. В конце концов, он был детективом. Ходили слухи о грандиозных изменениях, расширении, обо всем, от поджаренной ветчины и сыра до лазаньи в микроволновке. Однажды утром, местная газета под мышкой, полфунта маринованных огурцов, маринованной сельди и темной ржи с тмином в сумке, она снова была открыта, за прилавком стоял сам Марио. На табуретках были новые чехлы, на прилавке свежая красная и зеленая краска, капучинатор передвинули с одной стороны на другую. Все остальное казалось таким же. Резник приветствовал Марио как давно потерянного брата, важного свидетеля, который, как он никогда не думал, появится на суде.

  "Кофе? Замечательный кофе!” — пропел Марио, как будто никогда раньше не видел Резника. “Лучший кофе, который вы можете купить!”

  "Что случилось?" — спросил Резник. — Что происходит?

  «Жена, — сказал Марио, — у нее был ребенок». Ничего не объясняя.

  Тогда, как и сейчас, Резник выпил один эспрессо и пододвинул чашку к прилавку, чтобы выпить еще.

  Напротив него мать и дочь, с одинаковыми прическами, одинаковыми выражениями лиц, слушали, как Марио признавался им в вечной любви, и были довольны. Серьезный молодой человек, пришедший из поликлиники, снова сложил свой « Гардиан » , ложкой наливая шоколадную пену с верхушки своего капучино. Не старше восемнадцати лет женщина вытащила пустышку изо рта своего трехлетнего ребенка, чтобы он мог выпить банановый молочный коктейль. Справа от Резника мужчина в клетчатой ​​кепке и с горбом огляделся, прежде чем сунуть вставные зубы в носовой платок, чтобы лучше справиться с булочкой с колбасой.