Передний край (ЛП)

  Старший консультант-анестезиолог был подтянутым мужчиной среднего телосложения, с багровым пятном высоко на левой щеке, родимым пятном или ожогом. Он поздоровался с Джеком Скелтоном так, как будто они с суперинтендантом давным-давно вместе учились в школе, даже делили одну спальню, ели за одним обеденным столом, хотя, конечно, это было не так. Двое мужчин даже не прислонились локтями к одной и той же стойке клюшки для гольфа, хотя, по правде говоря, консультант сделал это вместе с начальником полиции. Да, и главный констебль до этого. Скелтон был бегуном, а не игроком в гольф, несколько раундов питча и патта во время давно минувших семейных праздников — самое близкое, что он когда-либо добирался до напряженных восемнадцати лунок, а затем большие джины и бизнес на девятнадцатой. Он получил образование в гимназии, причем неплохой, принеся трудолюбивому среднему классу атрибуты государственной школы: дома, старосты, упор на то, чтобы держать биту прямо, в то время как все вокруг вас мелькают через линию, - без затрат. Или престиж, автоматический вход в элиту.

  Консультанту было бы легко покровительствовать Скелтону, настолько легко, чтобы действовать автоматически. Лучше, однако, обуздать эту спину, держать ее под контролем; относитесь к мужчине как к коллеге-профессионалу, поднявшемуся на вершину, равному.

  Они обменялись рукопожатием и сели в удобные кресла, наклоненные к окну; лишь с небольшим усилием можно было разглядеть деревья вдоль аллей университетского парка, деревья вокруг озера Воллатон и богато украшенные башенки и дымоходы самого дома Воллатон.

  Скелтон отказался от хереса и принял предложение кофе, который принесли в белом фарфоре и с печеньем на гарнир. Была предварительная прощупывание, во время которой консультант сообщил Скелтону, сколько офицеров известно в Силах старше суперинтенданта. Всего их было немного, и консультант знал почти всех.

  На Скелтоне был его лучший костюм, и он чувствовал себя неряшливо; тот факт, что мужчина так явно старался быть приятным и вежливым, делал все еще хуже. Он поставил чашку с блюдцем и объяснил в терминах столь же резких и четких, как складка на брюках консультанта, что ему нужно знать и почему.

  «Отказ от анестезии», — сказал консультант.

  "Точно."

  — Вы действительно считаете, что в качестве направления расследования это… э… уместно?

  «Среди прочих, да. В противном случае я бы не стал тратить ваше время впустую.

  Не покровительствуйте мне, подумал консультант, поднося свою фарфоровую чашку к окну и глядя наружу. Слева, вне поля зрения, был мост через кольцевую дорогу, с которого все это жалкое дело и началось.

  "Что вы хотите узнать?" он спросил.

  — Все, — сказал Скелтон. «Все, что актуально».

  Консультант перевел дыхание. «Что ты должен осознать. Первый. Явление, о котором мы здесь говорим, как раз об этом. Его возникновение ограничено небольшим числом случаев».

  Скелтон ждал.

  «Интересно, знаете ли вы, сколько операций проводится каждый год в этой стране?»

  Суперинтендант покачал головой.

  «Где-то больше трех миллионов. Поэтому какие бы инциденты мы ни обсуждали, их нужно рассматривать в этом контексте».

  Скелтон скрестил ноги и подождал еще немного.

  «Недавние исследования показывают — и, как и все исследования такого рода, эти результаты не следует считать окончательными — некоторая степень неэффективности анестезии может иметь место лишь в одном из каждых пятисот случаев».

  В комнате было очень тихо.

  — Как мало? — сказал Скелтон.

  "Точно."

  — Но не совсем.

  "Мне жаль …"

  — Цифры, один к пятистам, вы сказали, что их нельзя считать окончательными.

  Консультант кивнул. — Их могло быть меньше.

  — Их могло быть больше.

  — Теоретически да, но…

  «Но это не та теория, с которой вы обязательно согласитесь».

  "Это правильно."

  Пора Скелтону откусить печенье, снова скрестить ноги; чтобы консультант проверил через свое окно, что деревья все еще там.

  «Что касается пациента, — сказал Скелтон, — некоторая степень отказа от анестезии означает…»

  «Это означает, — резко перебивая, — что, вероятно, существует какая-то малая форма осознания…»

  — Маленькая форма?

  «Некоторое осознание того, что происходит».

  «К пациенту?»

  «Да, да, конечно. Вот о чем мы говорим. По какой-то причине какая-то механическая неисправность, или неправильное лечение, или что-то уникальное для этого конкретного пациента, закись азота, анестезирующие газы не работают должным образом».

  «Пациент чувствует боль».

  "Да, конечно. Больного оперируют. ...”

  "Разрезать."

  «В целом, да. Вся техника, причина…»

  «Тогда почему он не кричит? Он или она, кто бы это ни был, как только хирург делает первый разрез, почему они не кричат?»

  Консультант покачал головой. «Они не могут».

  «Почему бы и нет?»

  «Потому что, как правило, хотя анестетик не дает желаемого эффекта, другое вещество, которое вдыхают, миорелаксант, оказывается эффективным».

  «Эффективно?»

  "Да."

  "Пожалуйста, объясни."

  «Мышцы больного полностью расслаблены, любые движения невозможны; это не влияет ни на сознание, ни на контроль боли».

  Теперь в неподвижной комнате была муха, какая-то муха, невероятно громкая.