Перегрузка

Он пришел на пресс-конференцию в смотровой галерее над главным диспетчерским пунктом по просьбе Терезы Ван Бюрен – вскоре после остановки «Ла Мисьон» и последовавшего блэкаута. Ним понял, что что-то случилось, когда погас – и тут же зажегся – свет у него в кабинете: в головном офисе компании была своя электрическая сеть, чтобы жизненно важные центры – например, та самая диспетчерская – не пострадали в случае отключения.

Догадавшись, что свет мигал неспроста, Ним отправился именно в диспетчерскую, и Рэй Паулсен, который пришел на несколько минут раньше, поведал ему о случившемся.

– Острандер все сделал правильно, я его полностью поддерживаю, – сказал Паулсен.

– Хорошо, Рэй, – согласился Ним. – Я так и скажу, когда буду разговаривать с прессой.

– Можешь еще добавить, что электричество мы подключим часа через три или даже меньше. А завтра с первого по четвертый энергоблоки «Ла Мисьон» и все на геотермальной станции вернутся к работе в обычном режиме.

– Спасибо. Передам журналистам.

Под влиянием последних событий неприязнь между Нимом и Паулсеном заметно поутихла. Возможно, они оба были слишком заняты.

Теперь, на пресс-конференции, Нэнси Молино спросила:

– Есть ли какие-то изменения в запланированных блэкаутах?

– Нет, – ответил Ним. – Они начнутся завтра, по графику, и будут проходить каждый день.

– Мы вправе рассчитывать, что они будут не дольше трех часов? – спросил журналист «Сакраменто би».

– Вряд ли. По мере истощения запасов нефти продолжительность придется увеличивать – вероятно, до шести часов в день.

Кто-то присвистнул.

– Вы знаете, что уже прошли протесты-митинги против «зеленых»?

– Слышал. По моему мнению, они ничего хорошего не несут – ни для кого, включая Соединенные Штаты.

Митинги прошли вчера вечером, Ним прочитал об этом в утренних «Новостях». В окна клуба «Секвойя» и штаб-квартиры Лиги противников атомной энергии полетели камни. Возле обоих зданий произошли стычки между полицией и протестующими, которые называли себя простыми гражданами. Несколько человек арестовали, однако позднее выпустили, не предъявив обвинений. Было понятно, что протесты и митинги продолжатся, вероятно, по всей стране, потому что отключения электроэнергии спровоцировали рост безработицы. Прежние критики и оппоненты ГСС в этой ситуации стали на удивление молчаливы.

Под конец пресс-конференции кто-то спросил:

– Что вы посоветуете населению, мистер Голдман?

– Выключить все, без чего можно обойтись, – устало ответил Ним.

К себе в кабинет он вернулся только через два часа, ближе к шести.

– Позвоните в больницу на «Редвуд-Гроув» и попросите к телефону мисс Слоун, – велел он Вики, которая тоже задерживалась на работе – это уже входило у них в привычку.

Она набрала его по интеркому пару минут спустя.

– В больнице говорят, что мисс Слоун к ним не поступала.

– Точно? – удивился Ним.

– Я попросила их убедиться, и проверили дважды.

– Попробуйте позвонить ей домой.

Он знал, что у Вики есть ее номер. Впрочем, ему не верилось, что Карен осталась дома и не поехала в больницу.

На этот раз секретарь, вместо того чтобы воспользоваться интеркомом, появилась в дверном проеме. Лицо у нее было серьезным.

– Мистер Голдман, мне кажется, вам лучше поговорить самому.

Он с недоумением взял телефонную трубку.

– Карен, это ты?

Голос, захлебнувшийся рыданием, ответил:

– Нимрод, это Синтия. Карен умерла.

* * *

– А можно быстрее? – спросил он водителя.

– Я стараюсь, мистер Голдман, – с упреком в голосе ответил тот. – Движение плотное, и людей больше обычного.

Чтобы не терять времени, Ним не пошел за своим «фиатом», а велел подать к главному входу служебный автомобиль. Буквально выбежав из здания, он назвал шоферу адрес Карен. Теперь они направлялись туда.

В мыслях царило смятение. Синтия не рассказала ему никаких подробностей, только сам факт: Карен погибла из-за отключения электроэнергии. Ним уже винил себя: не проследил, не удостоверился, что Карен добралась до больницы «Редвуд-Гроув».

Спешить было некуда: он опоздал безвозвратно, – но изнутри жгло нетерпение.

Пытаясь отвлечься, Ним взглянул в окно, на улицы, где опускался вечер. В голове всплыли слова, сказанные водителем: людей и правда было удивительно много. Ним вспомнил, что читал про блэкауты в Нью-Йорке: все тогда высыпали на улицу, и никто не мог сказать зачем. Возможно, в трудный час люди инстинктивно стремились быть поближе друг к другу.

Впрочем, в Нью-Йорке нашлись и те, кто вышел на улицу, чтобы поджигать и мародерствовать. Пожалуй, и здесь подобное не за горами.

Что бы ни происходило дальше, ясно одно: жизнь изменилась.

Огни города уже зажглись – или вот-вот зажгутся. Скоро восстановят подачу и в те немногие районы, где пока темно, по крайней мере, восстановят до завтрашнего планового отключения.

И послезавтрашнего.

Кто знает, надолго ли нарушен привычный ритм жизни, насколько масштабными будут перемены?

– Приехали, мистер Голдман, – объявил водитель.

Ним попросил его подождать.

* * *

– Не ходите туда, – сказала Синтия. – Не сейчас. Это слишком тяжело.