Перегрузка

Она вышла к нему в коридор, закрыв за собой дверь. Ним успел услышать истерические рыдания Генриетты Слоун и вой Джози. У Синтии были красные глаза.

Она рассказала ему то, что знала о череде несчастных случайностей, которые в совокупности привели к трагедии – страшной, одинокой смерти Карен. Ним начал было говорить о том, как он винит себя, однако Синтия его остановила.

– Нет! Мы все делали, что могли, Нимрод, но уже очень давно никто не давал Карен столько, сколько вы. Она бы не хотела, чтобы вы мучились и казнили себя. Там кое-что для вас осталось. Подождите!

Синтия скользнула за дверь и вернулась с листом голубой бумаги.

– Он был заправлен в печатную машинку. Карен всегда печатала долго и, видимо, работала над ним, когда… когда… – Ее голос сорвался.

– Спасибо. – Ним сложил листок и положил во внутренний карман. – Я могу что-нибудь сделать?

Синтия помотала головой.

– Не сейчас. – Когда он собрался уходить, она спросила: – Нимрод, мы еще увидимся?

Он остановился. Это было приглашение – явное и недвусмысленное. И он уже слышал подобное.

– Господи, Синтия, я не знаю.

Самое ужасное, что он хотел ее – такую открытую, красивую, готовую поделиться любовью. Хотел – несмотря на примирение с Руфью и всю свою преданность ей.

– Вы знаете, где меня найти, Нимрод, – сказала Синтия.

Уходя, он кивнул.

* * *

В машине по дороге в офис Ним вынул и развернул листок такой знакомой бумаги, только что полученный от Синтии. Поднеся его ближе к лампе на потолке, он прочитал:

Не странно ли, милый Нимрод,
Что огонь обречен погаснуть?
Свеча дрожит на ветру —
Любой огонь, что мы зажигаем,
Горит ярко,
Сгорает дотла,
И вот его нет.
Но свет, как и жизнь, вечен:
Малая спичка, фитиль, лучинка
Заключают в себе…

Заключают в себе – что? Что было там, в последних строках, которые подсказала Карен любовь? Теперь ему никогда не узнать.

Глава 20

В кабинет к Ниму по его просьбе принесли раскладушку. Когда он вернулся, она стояла заправленной, с простыней, одеялом и подушкой.

Вики уже ушла домой.

Ним по-прежнему думал о Карен. Несмотря на слова Синтии, чувство вины не отпускало: на нем лежала не только личная ответственность, но и ответственность за ГСС. Компания подвела Карен. Современный мир зависит от электричества, а в случае таких людей, как Карен, зависимость совершенно буквальная. Обрубать эту нить нельзя. Для любой энергетической компании надежность – главный принцип в работе, залог доверия – почти сакрального – со стороны потребителей. Увы, завтра этот принцип придется нарушить вновь – и не только завтра. Пострадают множество людей – бессмысленная жертва, которой вполне можно было избежать. И если отключения продолжатся, таких внезапных, непредвиденных потерь предстоит еще много.

Удастся ли ему когда-нибудь избавиться от вины за смерть Карен? Быть может. Но не скоро.

Хотелось облегчить душу, поговорить с кем-то, кому он доверял. Однако Руфи он о Карен не рассказывал, а теперь уже поздно.

Ним сел за стол и закрыл лицо руками. Просидев так какое-то время, он понял: нужно занять чем-то голову, чтобы отвлечься. Хотя бы ненадолго.

Весь день несчастья сыпались одно за другим, и он даже не прикоснулся к скопившимся на столе бумагам. Если не разобрать их сегодня, завтра их станет в два раза больше. Ним принялся за работу – больше, впрочем, не из практических соображений, а в попытке переключиться. Не прошло и десяти минут, как зазвонил телефон в приемной. Ним ответил по параллельной линии.

– Ты, наверное, думаешь, что на сегодня обязанности пресс-секретаря уже выполнены, – сказала Тереза Ван Бюрен.

– Ну, была такая мысль, Тесс.

Она усмехнулась.

– Увы, пресса никогда не спит! К тебе посетители. Представитель Ассошиэйтед Пресс с дополнительными вопросами для материала о веерных отключениях, который пойдет на всю страну. И Нэнси Молино – она не признается, какого черта ей нужно, но что-то нужно. Поговоришь?

– Давай веди их сюда, – вздохнул Ним.

Время от времени он искренне жалел, что мистер Йель покинул пост.

– Я пошла, – сказала пиар-директор несколько минут спустя, представив репортера из Ассошиэйтед Пресс, пожилого мужчину со слезящимися глазами и типичным кашлем курильщика. Нэнси Молино предпочла подождать. Репортер работал методично, задавал профессиональные вопросы и записывал ответы Нима, используя собственный вариант стенографии. Наконец он закончил:

– Попросить ту куколку зайти?

– Да, пожалуйста.

Дверь закрылась, снова открылась, и в кабинет вошла Нэнси Малино.

– Привет! – сказала она.

Нэнси, как всегда, была просто и одновременно стильно одета: шелковое отрезное платье кораллового цвета идеально оттеняло гладкую черную кожу. Красивое лицо с высокими скулами, казалось, утратило значительную долю надменности – возможно потому, что с момента их встречи в отеле «Христофор Колумб» и последовавших драматических событий Нэнси была настроена более дружелюбно.