Переход

— Да. Но живого врага, если он в наших руках окажется, можно перевоспитать, а мертвого перевоспитать уже невозможно — и это первое. А второе — раненого врага вражеским солдатам придется куда-то утаскивать, отвлекаясь с фронта, а это поможет уже нашим солдатам в наступлении. И последнее… мы ведь не просто отряд снайперов, а отряд бесшумных снайперов-диверсантов, и устроить панику в тылу врага мы сможем довольно серьезную. Хотя бы потому, что враг — те же американцы, например — даже не подозревает о том, что можно воевать таким образом, а поэтому враг просто не готов нам противостоять. И поэтому мы его победим… ну что, вы все задачу поняли, а теперь пойдем и попробуем все, что нужно, проделать на практике…

Враг действительно был «не готов», так что первый же выход показал, что тактика использования диверсионно-разведывательных групп действительно весьма эффективна. А так как парни с собой захватили еще дюжину специально изготовленных мин вроде хорошо известных Алексею МОНок, то пошуметь они смогли в тылу врага знатно. В ближнем тылу, куда пройти вообще проблем не представляло. Так как сплошного фронта не было, а войска Ли Сын Мана с американцами и уже присоединившимися к ним англичанами в основном устраивали «опорники» вокруг населенных пунктов, причем в основном вокруг довольно больших городов, то пройти между этими опорниками можно было свободно, а затем, обосновавшись возле дороги, ведущей в такой опорник, устроить изрядную панику в тылу и осень серьезно подорвать снабжение сидящих там войск.

Руководство армии товарища Кима подход оценило, уже после третьего выхода группу Алексея поделили на три, а его самого аккуратно отозвали в Пхеньян. И там товарищ Ким ему сообщил:

— Товарищ Воронов, мы очень высоко ценим вашу помощь, и как врача, и как бойца… командира ДРГ. Очень грамотного командира, и, надеюсь, мы сможем продемонстрировать вам нашу благодарность. Но сейчас ваше руководство… товарищ Сталин попросил нас отправить вас как можно скорее обратно в Советский Союз. Он давно уже это просил, но мы просто раньше вас найти не могли… извините.

— За что извиняться-то? За то, что не смогли найти? Так это работа такая в ДРГ: делать свое дело так, чтобы никто группу обнаружить не мог.

— Извините, что прямо сейчас мы не можем вас достойно наградить… а там товарищи из советского посольства уже ждут, и самолет уже вторую неделю на аэродроме для вас подготовлен. Надеюсь, что мы с вами еще встретимся, довольно скоро встретимся. А сейчас давайте я вас провожу к советским товарищам…

Десятого августа, когда Алексей добрался до Хабаровска, в степи в семидесяти километрах от Семипалатинска было проведено испытание нового советского изделия. В Сарове его собирали буквально днем и ночью, а товарищ Курчатов в это время очень плотно общался с товарищем Берией, снова и снова повторяя одно и то же:

— Теоретически все выкладки, которые вы нам предоставили, выглядят довольно разумно, но все равно у нас нет ни малейшей гарантии того, что они верны. По нашим расчетам на изделие в одну мегатонну нужно четыре килограмма трития, а по тому, что изложено в этой записке, его можно заменить десятью килограммами дейтерида лития — но уверенности в том, что такая замена будет эффективна…

— Но у вас… у нас этого непростого лития почти что центнер, так? Положите его вдвое больше, двадцать килограммов, или даже пятьдесят. Ведь если кто-то сделал целый центнер, то кто ему помешает сделать еще один? Или даже не один, в конце концов мы в худшем случае потеряем несколько килограммов…

— Да, но если учесть, что в стране за год добывается вообще лития меньше двадцати тонн…

— Уже больше, этот… неважно. Вам предоставлен материал для проведения эксперимента, и мы… советское правительство ждет, что вы этот… эксперимент проведете максимально быстро.

— Мы и стараемся провести его как можно быстрее, тем более изготовить дейтерид — вообще не проблема. Но проводить испытания, даже не представляя порядок получаемой мощности…

— Насколько я понял ваши же слова, то получиться может от трехсот килотонн до мегатонны, чуть больше. Так что испытания будем проводить исходя из верхней границы ваших оценок, а сколько получится в результате…

— Если получится.

— Вот мы и посмотрим, в записке ересь была написана или что-то действительно важное. Когда вы будете готовы к проведению испытаний?

— Изделие уже готово, вечером отправляем его в Семипалатинск.

— Я, пожалуй, поеду с вами, погляжу, что же понаписал этот… Вы когда выезжаете?

— Поезд заказан сегодня на восемнадцать часов.

— Тогда меня не ждите, я отдельно поеду…

В кабинете Сталина Лаврентий Павлович дал волю эмоциям:

— Какого хрена вы вообще ему позволили куда-то уехать из Москвы? — кричал он на товарища Абакумова. — Тем более за границу, и тем более в Корею?