Перекресток дорог.Книга 1

И когда все уже было готово к выезду Болычевцева и Цитовича "на бахчу", случилось непредвиденное ими.

Владелец частной психолечебницы доктор Териан загадочно спросил у приглашенного им в кабинет Александра Мещанинова:

— Не пора ли нам познакомиться?

У Мещанинова похолодело в груди. Он вспомнил, что при побеге из Севастопольской тюрьмы зарезал ножом офицера, который пытался задержать арестованного машиниста Шабурова, что сам он живет и работает здесь электромонтером по чужому паспорту и что полиция теперь хорошо платит тем, кто выдает ей политических беглецов.

Заметив смятение на лице Александра, доктор, продолжая искать что-то в ящике стола, изменил формулировку своего вопроса, хотя и не смягчил при этом его загадочности:

— Конечно, мы, если придерживаться формы, знакомы еще с декабря 1905 года. Но для предстоящего разговора мне бы хотелось знать, каковы дела на Таганке?

Териан употребил пароль подпольной организации, в которой состоял Мещанинов. С трудом одолевая не угасшее сомнение в личности доктора и в его намерениях, Мещанинов рискнул ответить контрольной фразой и приготовился застрелить Териана, если он окажется провокатором:

— Мы там не бываем!

— Вот и хорошо, — улыбаясь и протягивая Мещанинову пакет, сказал Териан. — Идите в студенческую коммуну, вручите лично Константину Цитовичу. Очень нужное и срочное…

Мещанинов, вспомнив прием провокатора Малиновского вручать пакет или какую-либо вещь человеку в качестве указки для наблюдающего со стороны агента охранки, кого надо арестовать, вытаращил глаза:

— Никакого Константина Цитовича я не знаю. Возьмите Ваш пакет назад. Вы меня приняли за кого-то другого!

— Молодец! — восхитился Териан и показал глазами на опущенную в карман руку Мещанинова. — Оставьте револьвер в покое. За все время работы у меня вы себя и товарищей ни разу не выдали словом или жестом. Это уже характер, который нам нужен. Но теперь пришла пора объясниться, дорогой товарищ. Кончается в стране затишье. Мы с вами, члены РСДРП, должны объясниться…

— Я в чем-либо виновен? — спросил Мещанинов, выпустив из ладони шершавую рукоять револьвера и положив руку на стол возле пакета.

— Вы ни в чем не виноваты, — возразил Териан. Его черные глаза сверкнули при этом огнями вспыхнувшего гнева: — Виноват царизм. Нами получены сведения о предстоящем разгоне Государственной думы, об установлении военно-монархической диктатуры в стране и намерении правительства произвести массовые аресты революционеров и массовые казни тех, кто уже арестован или осужден. И если с думской трибуны звучала речь кишиневского священника Гума, что евангельскому учению не противоречит существование на земле бедных и богатых, что иначе и не может быть, то во Второй Государственной думе депутат курских крестьян Иван Емельянович Пьяных высказался иначе. Он призвал народ подняться с дубиной на помещиков, не платить податей царю и не давать ему рекрутов. "Крестьяне должны перестать таскать на себе ослов и пиявок!" — призывает Пьяных. Но это значит, что царизм, теряя опору и в деревне, пойдет на установление военно-монархической диктатуры. Мы не имеем достаточно сил, чтобы опрокинуть царизм сейчас, но мы должны это сделать в недалеком будущем. Наша задача сейчас — спасти лучшие кадры своей армии революционеров. И решено поэтому послать уполномоченных нашей партии в ряд городов и губерний для организации побегов арестованных и осужденных наших товарищей, для устройства их на работу в шахтах Донбасса, где не спрашивают документов. Московская военная организация РСДРП решила внести свою лепту в общее наше дело. И вот Константину Цитовичу мы поручаем выехать в Севастополь для организации побега из тюрьмы Никиты Кабанова и других товарищей, приговоренных к смертной казни. Все попытки севастопольской организации освободить заключенных своими силами не увенчались успехом. Мы подозреваем, что имеется вмешательство опытных провокаторов…

Доктор Териан, распалившись и негодуя, посвятил Мещанинова в большее, чем полагал до этого. Но, спохватившись, резко оборвал себя:

— Большего сообщить вам не имею права. Идите. И скажите Константину Цитовичу, что пакет, как только прочтет при вас, должен быть при вас же сожжен…

Мещанинов шагнул к выходу. Но уже у порога остановился.

— Почему бы это задание мне не поручить? Ведь я хорошо знаю Севастополь…

— Нет, товарищ Мещанинов (я называю вас не по паспорту Власова, а по настоящей фамилии, чтобы вы не сомневались, что о вас мне все известно), севастопольская охранка отлично знает вас, господина бывшего минного унтер-офицера мятежного крейсера "Очаков". Мы не будем посылать вас в лапы охранки, найдем для вас занятие здесь. Понятно вам?

— Да, вполне понятно, — сказал Мещанинов и вышел.

…………………………………………………………………………………