Перекресток дорог.Книга 1

Кабанов даже не поверил, что "голубь" Мурсалимов зашел к нему утром с добрыми вестями, несмело взял из его рук записку. На ней небольшая колонка цифр. Расшифровав записку, Никита Кабанов пустился в пляс: Нина Николаевна сообщила о прибытии из Москвы человека со специальными полномочиями возглавить операцию освобождения товарищей из тюрьмы. И Вячеслав Шило успешно готовит операцию экспроприации, благодарит Никиту за советы и инструкцию.

Завязалась переписка с волей. Согласовывались и уточнялись различные варианты плана побега, экспроприации денег, подготовки документов, обмундирования беглецов, маршруты их отправки из Севастополя.

Константин Сергеевич терпеливо доказывал приемлемость одних и неприемлемость других деталей плана. Нина Николаевна оказывала ему поддержку. Но когда он намекнул, что следует подождать приезда Вадима Болычевцева с необходимыми документами, костюмом и обувью сиятельного адвоката, она набросилась на Константина с упреками:

— Значит, не верите мне и подобранным мною вашим помощникам? Так и скажите. Что касается меня, то уверена в успехе операции. Уже подкуплены двое из тюремной стражи, на складе Исидора Полотая обеспечена вам систематическая личная встреча с представителями охраны тюрьмы, подготовлен захват денег из сейфа почтово-телеграфной конторы…

— Хорошо, хорошо, Нина Николаевна, пусть будет так, — сдался Константин. — Но мы должны потребовать от Кабанова прямого ответа, каков же его окончательный план действия внутри тюрьмы? Ведь у нас должно быть все согласовано, чтобы не помешать друг другу в решительную минуту. Пошлите ему немедленно шифровку.

Дня через два был получен ответ Кабанова. В нем писалось, что помощь извне должна состоять в следующем: "Достаньте веревочную лестницу и в условленный час нашей прогулки по тюремному дворику перебросьте эту лестницу через стену в уже известном вам месте. И пусть извозчики находятся в полной готовности и в местах, нам заранее известных. Остальное мы сделаем сами: один из заключенных нападет на подкупленного надзирателя под видом, что запорошит ему глаза махоркой. Надзиратель притворится растерявшимся от неожиданности и рези в глазах, не сможет стрелять и не поднимет тревогу. А пока протрет глаза, будет поздно. Ищи-свищи ветра в поле…"

— План очень прост, но я в него мало верю, — обсуждая план с Ниной Николаевной, возразил Константин. — Ведь все будет зависеть от надзирателя и его умения или желания разыграть свою роль "растерявшегося". Ну а если он даже в последнюю минуту раздумает или испугается, то…

— Да, ставить всю операцию в зависимость от подкупленного надзирателя, конечно, опасно, — согласилась Нина Николаевна, — Но и тянуть волынку дальше невозможно…

— А что если я рискну проникнуть в тюрьму для личного переговора с Кабановым? — как бы разговаривая с самим собою, спросил Константин. Нина Николаевна одеревенело уставилась на него молчаливым взором, а он продолжал: — Дня через два или три приедет Вадим Болычевцев с документами и всем необходимым. Нам с ним не первый раз ходить по лезвию бритвы…

— Но вы забыли, что здесь не вы с ним — хозяева своей жизни, а Комитет РСДРП. И я от его имени запрещаю… Это же авантюризм!

— Многое кажется людям авантюризмом, пока не осуществлено на практике, — понизив голос, возразил Константин. — Но в данном случае у нас пока нет другого выхода. Мне кажется, что Никита Кабанов не совсем доверяет нам, может быть, даже и вообще утратил веру в побег после столь многих провалов. Я должен личной встречей с ним изменить его настроение, вызвать веру в нас и в реальность наших планов…

— Да у вас, в конце концов, есть сердце?! — воскликнула Нина Николаевна и обеими руками вцепилась в плечо Константина. — Неужели вы не понимаете, что очень дороги мне, и я не хочу потерять вас, когда есть хоть капля надежды выполнить задание партии не ценою вашей жизни. Я прошу вас, отложите личную встречу с Никитой Кабановым. Мы сначала должны использовать все другие средства для достижения цели. И уже если потом не останется ничего иного, пусть будет так, как намечаете вы…

— Отложим наш трудный разговор до завтра, — попросил Константин. — И вы идите, а я побуду здесь в одиночестве.

Нина Николаевна молча встала и мелкими шажками пошла к двери. Константин не удержался. Он догнал ее и робко поцеловал в затылок.

…………………………………………………………………………………

Назавтра они встретились, взволнованные сообщением, что в казарме Белостокского полка назначен экстренный суд над Кабановым.