Перекресток дорог.Книга 1

Приняв рапорт и шепнув караульным "пропуск", Матвей властной походкой вельможи шагнул во внутрь здания. Часть охраны проследовала за ним, часть наглухо блокировала караул и лишила его возможности действовать, если бы даже караульные догадались о проникновении революционеров в здание.

Такая простая на первый взгляд операция заставила бы съежиться постороннего наблюдателя, если бы он вдруг оказался на месте исполнителей. Но Матвей и его товарищи, вдохновленные важностью порученного им партийного задания, действовали бесстрашно: у них не оставалось времени на это чувство страха.

Сняв часовых у заранее разведанных сейфов и отомкнув хранилища, Матвей самолично сверял документы с точной их описью, после чего товарищи связывали их пачками и выносили в мешках на погрузку.

Когда документы были вынесены, а экипажи оказались готовыми к отправке по известному им маршруту, из здания, все той же величественно-властной походкой, вышел адмирал. Ни единым движением тела или взором глаз не выдал он охватившего его волнения, хотя караульные почему-то уставились вопросительными взглядами, немного помедлили с отдачей уставной почести. Матвей хмуро сдвинул брови, замедлил шаг. В мгновенном психологическом сражении победил боевик Севастопольской военной организации РСДРП: встав во-фронт, караульные почтительно пропустили его и охрану.

Усевшись в экипаж, Матвей шепнул извозчику Николаю Бляхеру:

— Трогай, как условлено!

Переполох в Севастополе начался через час, когда о случившемся узнали жандармские начальники Зейдлиц и Попов. По их приказу, все жандармы и полицейские обыскивали целые кварталы, арестовывали жителей и извозчиков, рылись в сундуках и подвалах, на чердаках.

Но в это время вблизи Херсонеса и крепостного форта литеры "А", в нескольких верстах восточнее Севастополя, уже пылал жаркий костер из бумаг и папок военно-морского суда.

Матвей кивнул товарищам в сторону древнего Херсонеса:

— Видите эти раскопки? С тысяча восемьсот двадцать седьмого года ведутся там работы. Многое нашли археологи — стены города с башнями и воротами, развалины храмов и тюрем, монетного двора и пыточных камер для рабов. Говорят, один из археологов даже определил калорийность горючих материалов, с помощью которых работали древние плавильщики. Пусть попробуют археологи будущего определить калорийность топлива по пеплу нашего костра. Не прочтут они и записанных на бумаге обвинений против наших товарищей. Правители прошлого писали на черепках, а мы, придет пора, напишем историю на развалинах царской империи.

Это была мечта. И все слушали ее, как сказку о завтрашнем дне. Даже ветер радостно буйствовал. Он рвал и кружил в черном вихре лохмотья обгорелых бумаг. Они, дымясь и рассыпая красные искры, догорали на лету. Тучи пепла несло к морю, расплескивало сероватыми брызгами по камням и выступам обрыва. Тонули в море, уходили в небытие зло и страх исписанных провокаторами и палачами страниц, гарантируя, что сотни повстанцев не попадут, как писалось в тогдашних приговорах, "под расстреляние или повешение".

Вечером собрались у жандармских полковников Зейдлица и Попова на секретное совещание представители властей. Среди них — комендант крепости генерал Неплюев, полицеймейстер Гангард, градоначальник Рогуля.

У двери запертого кабинета, напряженно вслушиваясь в голоса начальников, сидел на охране молодой жандармский офицер, влюбленный в Юлию Маранцман с того самого дня, когда случайно попал в дом Кефели в Нахимовском переулке после облав и арестов потерпевших поражение восставших матросов крейсера "Очаков".

Он знал или догадывался о связях Юлии с революционерами, сам сочувствовал им, но боялся признаться в этом. Зато девушку он не оставлял в покое и хотел во что бы то ни стало покорить ее сердце, всячески угождая ей и заинтересовывая ее своей осведомленностью.

И на этот раз, встретившись с Юлией в условленный полуночный час, он снова проговорился насчет "совещания властей" и их твердого заявления: "Больше не должно повториться ограбление управ и судебных хранилищ! Мы будем держать на своем замке любую дверь, любую щель!"

Утром Юлия Маранцман прибежала к Нине Николаевне и рассказала о всем, что узнала от жандармского офицера.

Были созваны на конспиративной квартире боевики военной организации РСДРП.

После информации Нины Николаевны выступил Никита Кабанов:

— Слишком мы медленно действуем, вот и начальство так уверенно говорит о "закрытых дверях и щелях"…

— Спешка, дорогой товарищ, очень вредна, — возразил Матвей.

— Неоправданная медлительность еще более вредна! — рассерженным движением кисти руки Кабанов отбросил назад гриву своих волос, шагнул к Матвею. — Мы уже получили сотни протестов и запросов из войсковых частей и районов страны, с которыми связаны, по поводу прекращения нами высылки им газет и листовок. Если так продлится, люди потеряют в нас веру, что равносильно нашей смерти. Вот карта с обозначением районов наших читателей и друзей по оружию!