Перекрёсток семи дoрог

Какие самые нежелательные звуки в вечернем лесу? Вой животных? Да, когда рядом, почти над ухом вдруг взвывает какой-то зверь – непроизвольно передёргиваешься. Но когда к этому нелепому вою вдруг добавляется звон, лязг, вполне себе человеческие крики и ругань, рычание, рёв – страх резко меняется. Вместо мистического страха перед неведомой опасностью вдруг рождается совсем другой страх: быть убитым вполне конкретным мечом или копьём. Ведьма тогда говорила, что страх – это страж. Права, прости Господи! Действительно, как только разум осознал опасность, тело сразу же начинает именно эту опасность избегать. Для начала – упасть на дно телеги. Чтоб стрелой не прилетело. И только потом осознать, что ноги Марты уже мелькнули над обрешёткой. И тогда к страху примешивается стыд. Вон, женщина схватила оружие и куда-то побежала. А ты? Здоровый мужик, а прячешься, как мальчишка. Потому что чем тебя эта телега защитит? Да ничем!

Только эти мысли выгнали Деркача наружу. Но в лесу уже было достаточно темно, двигаться приходилось очень осторожно. Как Марта тут бегает? Да и остальные…

К месту побоища Деркач прибыл последним. Барон, Эрих, Марта и даже Эльфинор – все уже были здесь. А что происходило в лесу было вообще непонятно. Масса серых теней, с рёвом и криками двигались между деревьев, но кто и что – разглядеть было совершенно невозможно.

Ему.

А вот остальные, похоже, что-то видели. Потому что барон сплюнул и опустил меч. Марта насторожено оглядывалась. И только Эльфинор задрал свой нос и с вызовом глядел в темноту.

Не зря.

Что-то свистнуло и глухо стукнуло о дерево, с которого посыпались листья. Эльфинор тут же вскинул лук (Деркач даже не заметил, что он его держит), и куда-то выстрелил. Помедлил несколько ударов сердца, и выстрелил ещё раз. Его никто не остановил. Вдруг барон воскликнул:

– Вот сволочи!

И кинулся куда-то в темноту. Туда же побежал Эрих. Слева выскочил какой-то воин, Марта ещё только поднимала меч, а Эльфинор развернулся и коротко тренькнула тетива. Марта махнула мечом, Деркач не рассмотрел, то ли добила, то ли просто чтобы поучаствовать. Рычание, вой, визг постепенно стихали, остался только скулёж. И он почему-то приближался. Появился Эрих, который тащил на руках чьё-то тело. Барон помогал идти кому-то. Донеслись голоса:

– … а если бы мы не подоспели?

– Нас бы всех перебили.

– Я и говорю: тупицы!

– На всё воля принца.

– Тупицы, своенравные уроды, лысые макаки… Ну, может быть этот случай ему хоть немного вправит мозги!

Барон со своим спутником подошли уже достаточно близко, чтобы Деркач разобрал едва слышный ответ:

– Вряд ли.

– Пойдём, – тронула его за плечо Марта.

Деркач развернулся и полез через кусты обратно к дороге. Только уже у самых телег он обернулся и ему снова стало стыдно. Марта сзади раздвигала ветки, позволяя Эриху проносить свою скулящую ношу. А он тут же побежал обратно, как будто он один во всём мире! Или… Или как будто испугался.

Но на мужика и его терзания никто не обратил внимания. Эрих подошёл к своей телеге и сгрузил ношу прямо в наваленное под ноги сено. И только тут Деркач разглядел, кого же он нёс. Потому что внимание привлёк хвост. Огромный, почти в рост человека лис. Тот же самый или такой же? Пойди, разбери их! Сзади к ним подошли Рауфер и ещё один лис. Второй лис был одет. Он хромал, цеплялся за барона, но шёл сам.

– Я не буду ждать, – сказал Рауфер лежащему на сене лису. – Мне надо срочно ехать дальше.

Лис молча смотрел ему в лицо, тяжело дыша.

– Поскольку ты в таком состоянии запросто сдохнешь, могу сделать для тебя только одно. Добить, чтобы не мучился.

Стоящий рядом с бароном одетый лис коротко взвизгнул. Несколько секунд стояла тишина, только тяжёлое, с хрипом, частое дыхание раненного нарушало её. А потом он тихо выдохнул:

– Я сам.

– Как хочешь, – барон повернулся к нему спиной.

И чуть не столкнулся с Петром, слезшим с кареты и подошедшим к ним.

– Ииить… Это шо с ним, господин барон? Никак, подстрелили хореньку?

– Да, не свезло принцу. Думает, что если голый ездит – то ему всё можно.

– Водички б ему надо…

– Не надо! У него стрела в брюхе. Сдохнет.

– Не, вот так – точно сдохнет. Слышь, малой! – позвал дед Эриха. И выглядело это как насмешка, потому что Эрих был как три Петра. – Вот на тебе фляжечку. И ты ему по крышечке каждые пять минут в пасть плескай. Он от того не сдохнет, но всё легче будет твари божей.

– Какая он «божья тварь», нахер? – сплюнул наёмник, но фляжку взял.

– Какая ни есть, – покладисто возразил Пётр. – Ну, что, господин, едем дальше?

– Поехали, – махнул Рауфер.