Перекрёсток семи дoрог

Через час Марта сжалилась и отправила умываться. Однако, ручки-то дрожат! И ножки дрожат. И в животе такая сосущая пустота образовалась. А это ещё только-только утро!

Но морить голодом его не стали. Хозяйка наложила каши, щедро полила молоком.

– Поможешь? – вдруг обратился к нему одетый лис.

– Да, а что нужно сделать?

– Хозяина вынести.

Деркач посмотрел на лежащее тело.

– Что… всё?

– Что? – лис повернулся и тоже посмотрел на лавку. – Вынести бы его надо… А то потом в жилье пахнуть будет.

– А где хоронить будем?

– Что? – уши лиса сразу встали торчком. – Тупица! В кусты его надо, пописать!

– Тьфу, – расстроился Деркач. – Так бы и сказал.

Лис обнажил зубы в оскале. Смейся, смейся, чёртово отродье… Лисий принц оказался на удивление лёгким. Не будь у него ранения – Деркач бы его и один оттащил. Ничуть не стесняясь человека, лис оттянул мужской орган болезного в сторону и оттуда хлынула струя. Однако, долго же раненный сдерживался!

– Может, сразу же и по-большому сходишь? – спросил Деркач, поудобнее перехватывая лиса подмышки.

– Завтра, – едва слышно ответил тот.

Отнесли на место, положили. Вроде бы и не сильно утруждался, а ручки дрожат. Деркач разглядывал дырочку в животе. Она даже выглядела страшно. Как же он с этим лежит?

– Что уставился? Всё, иди давай!

С одной стороны, такой ответ за помощь был неприятен. С другой стороны – что ему до этих лис? Этот слуга явно беспокоится за своего господина. Ну, и то верно, чего он? Пустой интерес.

Тут вернулся барон. Размашистым шагом подошёл к валяющемуся на лавке раненному.

– Живой? – спросил у он у второго.

Тот кивнул и нежно лизнул господина в лапу.

– Повезло тебе. Нашёл я лекаря. Эй, ты меня слышишь?

Но раненный, похоже, потерял сознание.

Лекарь, вошедший сразу же за бароном, имел обильную бороду и длинные усы, но лицо у него было на удивление милое и кроткое. А на глазах были какие-то круглые стёкла. Он сразу же начал распоряжаться и окружающие тут же принялись эти распоряжения исполнять. А вот посторонних выгнали.

Деркач снова почувствовал себя лишним и ненужным. Марта куда-то делась, барона, видимо, лишним не посчитали. От нечего делать он направился в конюшню. И восхитился: вот кому скучать не приходится! Пётр, даром что старик, даром, что конюшня чужая – сгребал и подметал. А что? – подумал Деркач. Может, за постой здесь и плачено, но делать, действительно, нечего. Поэтому он молча впрягся в уборку конюшни. Пётр одобрительно крякнул и за полчаса они привели конское стойбище в идеальный вид. Накидали свежего сена, развесили инвентарь по стенам, и даже починили покосившуюся створку. Тут лекарь закончил свои дела, они о чём-то поговорили с бароном, тот передал лекарю что-то, они распрощались и разошлись.

– Обедать идите! – махнул им Рауфер и скрылся в доме.

Деркач стучал ложкой и раздумывал. Конечно, он слышал о Рауфере только хорошее. Но это и не мудрено: обычно соратники редко ругают своего господина. Или часто? Что бы он ещё понимал в господской жизни. Нет, раз не ругают – значит, и впрямь человек хороший. Но вот последнее… Он ведь нашёл где-то лекаря. Где можно найти лекаря в деревне? Заплатил ему. Явно заплатил из своих денег. За что? За какого-то… как их там называют? Хорены? Почему? За что? Рыцарь, который убивает налево и направо, платит лекарю за то, чтобы вылечить какого-то лиса! Чего-то он, Деркач, не понимает в этой жизни. Не бывает таких святых людей! Или бывают? Надо будет присмотреться, может, ночью у Рауфера нимб виден?

Отдохнуть после обеда не дали. Прискакал гонец и прокричал, что поймали. Все тут же засуетились, Рауфер прыгнул на коня – и вскачь. Эльфинор орал ему вслед, чтобы подождал, но тот и слушать не стал. Тогда стрелок кинулся к конюшне, но Пётр уже выводил коня и впрягал в телегу с самострелом. Деркач остался в одиночестве – запрыгнуть к Эльфинору он не успел, а догонять пешком лошадей – как же! Догонишь, поди. Он растерянно огляделся на чужом дворе. Вот так напросился к барону в слуги, сейчас дракона убьют… И что делать дальше? Расстроенный, Деркач зашёл в избу. Лис-слуга сидел подле своего господина. Тот лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал.

– Поешь, я посижу рядом с ним, – сжалился над ним Деркач.

Тот поднял глаза, прижал уши…. Посмотрел на лежащего господина, кивнул, и торопливо побежал к столу. Вот же проголодался! Но держался до последнего. Иван сел в ногах у Хациса, прикрытого покрывалом. Под тканью вздымалась грудь лиса. Красив ли он? Ну, вообще, наверное, да. Но делать из этого цель жизни? И главное, все остальные их в этом поддерживают! Тьфу… Странные лисы. Тот вдруг открыл глаза, посмотрел на человека… И столько в них было скрытой боли, что Ивану стало не по себе. Каково это – стрелу в брюхо? Ой, ей, как говорит барон. Каково это вообще – быть раненным, умирать? Нет, представить себе это очень тяжело. А может, даже, и невозможно. Что они все находят в этих войнах? Чего людям и нелюдям не живётся спокойно?