Перекресток трех дорог

Когда путники отошли от Олкуда на несколько часов, заговорил Ферр. Рассказал новости о встрече в переулке города, свои мысли о слежке и попытке помешать Ульду разобраться с древней легендой.

– Почему не сказал, что уходишь? – Чародейка посмотрела с гневом, за которым старательно прятала тревогу.

Целый день отсутствия Ферра в замке она вчера и не приметила, хотя связь, коей их скрепили в Сэйде, прежде не давала потерять жреца. Эйдре всегда чувствовала, где он, сколь бы велико ни было между ними расстояние. Но признавать, что увлеклась чужой свадьбой столь сильно, что позабыла о своём любимом, она не хотела и сердилась разом на всё: себя, непонятную старуху и, особенно, Ферра.

– А я, получается, должен за тобой верным псом бегать и шагу никуда не ступать без позволения? – Жрец шёл впереди всех и даже недовольным взглядом не одарил свою сэйд.

Эйдре вздохнула. Понимала: Ферр зол за то, что дева бросила его одного, и легко представляла свою обиду, попытайся сотворить такое он. Потому быстро скользнула к нему, взяла за руку, заглянула в лицо:

– Сумел разобрать, что это за старуха?

Жрец качнул головой, задумчиво объяснил:

– Сплошь чёрные тряпки и голос змеёй шипит под капюшоном. Да чувство странное: вроде, любопытно чего выяснить, а в то же время как неведомой силой отталкивает подальше.

Чародейка нахмурилась, шла недолго молча, крутила на пальце колечко, подаренное Мельхой, а после тихо напомнила:

– Та служанка в деревне говорила похожие слова о госте из леса.

– Мы что, оставили в Олкуде грухи?! – В спокойном обычно голосе Ульда скользнули отзвуки холодной стали.

– Наверняка мы не знаем, – поспешно произнесла Эйдре. – И я много раз поминала: грухи умны да хитры, с ними можно договориться. Нападать без разбору охотник Сэйда не станет, коль не зол, а по рассказу Ферра старуха была спокойна. Если её отправили поговорить, после она скорее всего покинула город и вернулась к тому, кто посылал за нами, оставаться ей самой оказалось бы невыгодно, раз уже кому-то помогает.

– Что же ей помешает попытаться добраться до Харада, ежели и о том попросили? – прошипел мерг.

– Там есть могучая чародейка нашего народа, – заверила Эйдре, а сама большим трудом заставила себя не оглянуться назад, лишь бы не встревожить спутников ещё больше. – Вы рассказали и о грухи в деревне, и о незнакомке, так ведь? Стало быть, в замок ей не пройти, туда и прежде бродяг не пускали, а теперь подавно не позволят даже глазеть рядом. К тому же, грухи слабы будто младенцы без наваждения, а его в городе нет, как и троп с порогами, я верю словам Мельхи.

– Исчезла она быстро, – сказал Ферр. – Миг и нету никого, словно в тенях растворилась.

– Она просто отвела тебе глаза, – вздохнула дева. – Сидела на месте да ждала, когда ты уйдёшь. Чихвостила ещё, небось, последними словами за то, что трёшься там, осматриваешься, а закат уже вот-вот окончится вместе с её силами.

– Стоило подольше постоять, значит, – процедил Ферр сквозь зубы. – Ещё один грухи, обученный мороку, Эйдре?

– Не я его учила! – возмутилась чародейка и ради примирения тихонько добавила, крепче сжимая напряжённую ладонь жреца: – Точно мы сказать не сумеем. Мог ведь и человек там сидеть, ты наверняка не видел.

Жрец глубоко вдохнул, постарался успокоиться, только мрачные мысли не оставляли. Рассказывать о своих сомнениях ему не хотелось, но Эйдре словно сорвала с языка слова, сказала их сама, отчего сердце кольнуло болезненной горечью.

– Она говорила: беспокоится о тебе некто близкий, – осторожно произнесла чародейка, с опаской глянула на лицо любимого, заставила себя закончить: – А грухи в деревне выкрикнул имя твоего брата. Когда отец предположил, что Ярг мог быть проклят оттого, что попытался увести сэйда силой, ты не возмутился и посчитал это возможным.

– По весне он снился мне, просил помочь, – бесцветным голосом уронил Ферр. – К чему это было, коль он замешан в попытках помешать нам?

– Отвлечь. Не дать завершить испытание. Увести на поиски. Сам говорил, за дружелюбием может скрываться злой умысел, так отчего его не спрятать за мольбой о помощи?

Он не ответил, лишь дёрнул плечом да крепче схватился за посох.

– Ферр, – негромко окликнул Ульд, – тебя не смущают такие слова о брате?

– Что в них должно смутить? Ярг пропал, что с ним – неизвестно. Ежели жив, может делать, чего вздумается. Всё, что мы знаем – он не вернулся с сэйд. Невозможно даже сказать наверняка, точно ли он не связал себя с кем-то и попросту не сбежал прочь, Йорги.

– Когда ты вчера говорил со мной о старухе, был зол. Я подумал было, что ты поверил и рассердился на меня…

Жрец обернулся, взглянул на друга с возмущением и гневом, хотел заговорить, но Ульд поднял руку, продолжил:

– Но твоя ярость оказалась о её словах обо мне. А теперь Эйдре говорит, что Ярг может следить за нами, мешать, а ты словно готов всерьёз думать так о нём.

Ферр печально усмехнулся, провёл рукой по изрядно отросшим волосам, после признал: