Перекресток утопий

Так что среди многих задач, которые должна была решать литература (фантастика в том числе) была и задача восстановления гуманистических ценностей. Среди отечественных писателей с самого начала были такие, которые сразу поняли, что новая фантастика может быть только частью художественной литературы, и должна сосредоточивать свое внимание на человековедении. Вот, например, прелестный рассказ Владислава Крапивина «Я иду встречать брата» (1963 г.). Здесь есть вроде бы весь «необходимый» научный антураж — звездолет, ушедший в дальний поиск и считавшийся погибшим, попытки растопить вечные льды на замерзшей планете… Но все это лишь фон для переживаний мальчика, у которого погибли родители и который надеется, что на возвратившемся корабле находится его брат. Брат погиб тоже, но космолетчики решают, что мальчик не должен об этом узнать. Один из членов экипажа навсегда становится его братом. Вот так талантливый писатель заставил нашу фантастику вспомнить о доброте, о замечательной человеческий черте, которая заставляет читать рассказ с грустной и нежной улыбкой и которой были лишены как автор, так и герои повести Гора, навсегда покинувшие собственного сына.

По тональности, по щемящей сердце ноте к рассказу Крапивина близок рассказ Виктора Колупаева «Самый большой дом» (1974 г.). И здесь тоже суть рассказа не межзвездные перелеты, а та же доброта, к людям, к детям… Космонавты зная, что погибнут, спасают жизнь новорожденному сыну, направив корабль к Земле. И теперь каждая женщина Земли называет себя его мамой…

В рассказе Колупаева — «Билет в детство» (1977 г.) — взрослый человек встречается с собой, мальчиком. Но у Колупаева это не случайная встреча, не эффектный «хроноклазм», а нервный узел рассказа: человек отправляется на рандеву с самим собой, чтобы осмыслить прожитое, подвергнуться неподкупному суду молодости, проверить, правильно ли он жил, оправдал ли надежды и мечты юности.

В том же ключе написана и колупаевская повесть «Защита» (1977 г.). Сегодняшний день, подчеркнуто бытовая обстановка, повседневные заботы, от мелких — как устроиться в гостиницу, до крупных — как отстоять научную тему в вышестоящей организации, от чего зависит и положение КБ, и ассигнования, и докторская руководителя… Фантастика начинается тогда, когда герой снимает телефонную трубку, набирает собственный номер, но вместо коротких гудков высокого тона слышит ответ и с изумлением убеждается, что беседует с самим собой. К финалу это чудо получает «научное» объяснение: во всем, оказывается, виновато то самое неудачное устройство, которое приехали защищать сотрудники КБ и которое провалили оппоненты. Такой вот занятный инженерный казус…

Другой бы фантаст этим и ограничился. Но вот здесь-то и обнаруживается разница между фантастикой плохой и фантастикой хорошей: в повести возникает новый, более глубокий смысл — уже не научно-технический, а моральный. Ибо этот разговор с собой трактуется писателем как диалог героя с собственной совестью. И совесть, это второе «Я», пробуждает в нем временно задремавшие духовные силы, заставляет назвать некоторые вещи своими именами, принять трудное решение.

Основные персонажи из сборника Колупаева «Случится же с человеком такое!..» (1972 г.) — милые, скромные и самоотверженные люди. Ключом к сборнику может служить рассказ «Настройщик роялей». Этот волшебник-настройщик так знал свое дело, что настроенные им инструменты начинали звучать не только в унисон с пожеланиями хозяев; тот, кто садился за фортепиано, изливал в музыке и свою сокровенную сущность.

В рассказе Дмитрия Биленкина «Человек, который присутствовал» (1971 г.) в сущности действует тот же настройщик роялей, «катализатор психических процессов», чье присутствие зажигает в людях творческий огонь, придает им вдохновение. Зная о своем даре, Федяшкин старается присутствовать там, где он нужнее всего, где он может быть полезным. Как и настройщик роялей, он ничего не просит за свои хлопоты, незаметно исчезая в подходящий момент.