Перекресток утопий

Особенность рассказов Биленкина заключается в том, что они часто включают в себя философские монологи и диалоги, в которых автор и его герои размышляют о смысле человеческого существования, о месте человека в мироздании, о проявлениях сущности человека; фантастический антураж для таких любомудрствований оказывается как нельзя более подходящим. Таков, например, рассказ «Снега Олимпа» (1980 г.). Два космонавта предпринимают изматывающее восхождение на высочайшую вершину Марса, и не только Марса, но и всей Солнечной системы. Они идут и размышляют — что заставляет людей восходить на вершины: непосредственная польза просматривается слабо, зато велик, казалось бы, бессмысленный риск. Но оказывается, что у одного из альпинистов практическая цель все-таки есть. Он считает, что если в Солнечной системе когда-нибудь побывали разумные существа, то наиболее вероятно, что весточку о себе они должны оставить именно здесь — на высочайшей точке: стремиться к вершинам свойственно человеку — в самом широком, не только земном смысле. Бесконечная марсианская гора становится символом человеческих устремлений. Однако в отличие от Гора у Биленкина рассуждения происходят на фоне напряженных событий, а порой и авантюрных приключений.

Еще один пример непрекращающегося «сражения» между фантастикой бездумной, хотя и уверенной в своей научности, и фантастикой художественной. В «Записках хроноскописта» (1969 г.) Игоря Забелина задействован прибор, способный извлечь максимум информации из минимума данных. По обломку горшка, обрывку письма он воспроизводит образы людей, сделавших или бравших их в руки. Этакий электронный Шерлок Холмс, который по одной пылинке мог представить себе возраст, достаток, цвет волос преступника и обоев в его комнате, а также мотивы, толкнувшие «пациента» на преступление. С помощью хроноскопа героям Забелина удалось разрешить много историко-географических загадок. Выдумка неплоха, но даже автору-философу, видимо, никогда не приходила в голову мысль о необходимости нравственной экспертизы любого произведения, он видит в своем аппарате одни лишь достоинства. Однако ж ясно, что с помощью хроноскопа можно без спроса вмешиваться в чужие жизни. В рассказе А.Азимова «Мертвое прошлое» действует устройство аналогичное забелинскому и носящее то же название. Но рассказ написан для того, чтобы возбудить тревогу: возможность беспрепятственного заглядывания во вчерашний день может обернуться бедствием, ведь никаких тайн больше не будет, жизнь людей будет протекать как бы в прозрачном аквариуме.

Точно так же никаких последствий, которые вытекали бы из факта появления похожего прибора, вложенного Юрием Дружковым в руки героя повести «Прости меня…» (1972 г.), автор вообразить не может или не хочет. Герой, претенциозно названный Магнитологом, изобретает «плакатор», прибор, который «видит» и «слышит» любую точку нашей планеты, для которого не существует ни стен, ни преград. Захотел, например, герой, находясь в командировке, посмотреть, как чувствует себя его больная мать, и посмотрел. Мать, естественно, ничего об этом не знает, и нет уверенности, что она желает, чтобы сын подглядывал за ней именно в данный момент. Герою и автору не дано понять, что их действия безнравственны. Позже открывается еще одно свойство прибора: он, оказывается, может заглядывать и в прошлое. Но опять-таки: то, что тревожило Азимова, не приходит на ум Дружкову. Дело не только во вмешательстве в личную жизнь людей, каждому понятно, что такой прибор в современном расколотом мире будет прежде всего использован как глобальное оружие разведки, а попади он в руки экстремистов, то вообще может наступить конец цивилизации. Впрочем, «цивилизованные» разведки тоже все бы отдали за этакий приборчик.

Но меня сейчас волнует не политика, меня волнует беляевское бездумье авторов. Дружков мог бы поразмышлять — что делать с открытием, от которого вреда больше, чем пользы. Вовсе нельзя сказать, что это никчемная схоластика для нашего времени. Но разве что Биленкин в рассказе «Запрет» (1971 г.) коснулся этой темы. Как всегда, у этого автора поначалу кажется, что перед нами чистейшая НФ: речь заводится о возможности существования неких «левоспиральных» фотонов, которые, двигаясь против потока времени, могут приносить информацию из будущего. Величайший ученый, масштаба Эйнштейна, объявляет о том, что левоспиральных фотонов не существует. Авторитет его непререкаем — и работы в этой области прекращаются. Но находится молодой физик, который приходит к выводу, что великий Гордон ошибался. Он отправляется к самому Гордону, и тогда старик, прижатый к стенке, открывает молодому человеку правду.