Перекресток утопий

Прав ли Тойво в своем максимализме? Конечно, прав, хочется закричать, вспомнив, что и мы ведь намеревались помочь народам Афганистана покончить с феодализмом, а несчастным чеченцам — утвердить конституционный порядок…

Поставим на место отсталого, но гордого и непопрошайничающего племени все земное человечество, и мы поймем грандиозность задачи, которую взвалил на свои плечи Тойво, ненавидящий всякое насилие, а поэтому сбежавший из рядов прогрессоров. Ведь прогрессоры и есть те самые культуртрегеры, которые призваны нести знания в отсталые племена. А также поймем всю степень сомнений, которые мучат его, его товарищей, его прямого начальника и духовного вдохновителя, уже хорошо знакомого нам Максима Каммерера. Мы знаем, какой это надежный и кристально честный человек, уж он-то не допустит ни малейшей несправедливости. Но все же хорошо бы попутно разгадать: а чего все-таки хотят эти самые Странники? Может, и вправду добра. Однако в состоянии ли «дикари» понять, что такое, допустим, тензорное исчисление и для чего оно нужно?

И все же — если бы содержание повести сводилось только к дарам пришельцев, это было бы разочаровывающе банально. Но со Стругацкими всегда надо держать ухо востро, чаще всего в их произведениях та или иная идея, подробнейшим образом разработанная и, казалось бы, вполне утвердившаяся, вдруг выворачивается наизнанку, обращается в противоположность, и в результате открываются новые и новые ее грани. Так происходит и здесь.

Проблемы добра и зла, насильственного внедрения добра, «вертикальных прогрессов» и целей, которые ставит перед собой человечество и разум вообще, в конечном счете, проблемы гуманизма и человечности приобретают в повести особо бескомпромиссный характер, когда выясняется, что никаких пришельцев, никакой сверхцивилизации не было и нет. Такое объяснение заставит нас пожалеть о роковом выстреле Экселенца — открытой опасности молодой человек не представлял. Вернее опасность была, но не конкретно в Абалкине.

Безудержное, по Бромбергу, а впрочем, и любое другое тоже, развитие человечества привело и будет приводить к появлению противоречий, без чего никакого развития и быть не может. Среди них будут и трудные, и досадные, и нежелательные. Представлять себе грядущий мир, каким бы он ни был совершенным, выкрашенным в голубое и розовое, конечно, ошибочно. Но снова, уже в который раз приходится говорить, что было бы неверным видеть в модели Стругацких только предсказание грядущих потрясений.

Развитие любой области человеческой деятельности невозможно без появления в ней группы лидеров, без появления элиты, ушедшей намного дальше других. Но нет ничего опаснее той же элиты, если она отрывается от народа, если цели, которые она перед собой ставит, оборачиваются самоцелями, если отбрасывается изначальное гуманистическое содержание. Мы видели и видим такие превращения не раз.

Несомненно, что лишь самые выдающиеся умы могли создать техническое чудо атомную бомбу, а потом водородную, а потом нейтронную, а потом рентгеновский лазер и т. д. Да вот только нужен ли человечеству подобный «вертикальный прогресс»?

Так кто же эти «людены», сверхчеловеки, наделенные фантастическими способностями и возможностями, нужны ли они человечеству, означает ли их появление рывок в его развитии? И оправдан ли тот отрицательный ответ, который дает повесть? Может быть, они — авангард, новые «очкарики», и к ним надо подтягивать отставшее человечество? Может быть, не волны должны гасить ветер, а ветер вздымать волны как можно выше над средним «уровнем моря»?

Но Тойво Глумов рассуждает так:

«Враг рода человеческого нашептывает мне, что только полный идиот способен отказаться от шанса обрести сверхсознание и власть над Вселенной…»

Однако «идиот» находится. Это сам Тойво. Он предпочитает вообще исчезнуть, похоронить себя, чем насильно стать миллиардером, превратиться из человека в нелюдь. Как поется в песенке Высоцкого: «Мол, принцессы мне и даром не надо», хотя испокон веков считалось, что царские дочки служат главным призом и венцом устремлений для добрых молодцев. А вот директор института Логовенко — тот ничуть не сомневается в праве принадлежать к высшей расе и формировать себе подобных без их ведома и согласия.

Ключ к ответу в фигуре любимого героя из ранних книг Стругацких Леонида Горбовского, точнее, в его морали, о которой Максим Каммерер говорит так: