Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк

Какой ужасный, невиданный холод на Западе. Я очень страдаю от него, у нас всё покрыто снегом, точно Псковская губерния, и это так тяжело, мертво. В настоящее время я очень счастлива пребыванием у меня моего доброго Володи и его чудесного ребенка Волички.

В газетах я читаю постоянно о Вашем триумфальном шествии в Европе и радуюсь до слез, что, наконец, Ваше имя приобретает европейскую известность и полную оценку. Пошли Вам господи сил и здоровья, а их много надо, но я надеюсь, что Вы выдержите всё хорошо, потому что триумф не нанесет вреда. Я очень хотела бы сделать Вам несколько вопросов, но отказываюсь от них, чтобы не затруднять ответом, и прошу опять, мой несравненный друг, не беспокоиться писать мне, а, самое большое, телеграммою сообщить “adresse est telle” [адрес такой.].

Вчера поехал в Париж Данильченко и, вероятно, от Брандукова узнает Ваш адрес и явится к Вам. Я очень рада, дорогой мой, что всё, что он мне рассказал про Вас, - неправда, а почему рада, объяснять не буду, чтобы не дискредитировать этого хохла. Знаете ли Вы, милый друг мой, что Брандуков женится на Мазуриной, пианистке? Это поправит его материальное положение, но в смысле семейного счастья его нельзя поздравить, потому что она, говорят, ужасного характера и самодурка.

Как мне радостно подумать, что Вы так близко от меня, мой милый, драгоценный друг, и какое наслаждение для меня читать все похвалы Вам. Ужасно меня интересует знать, какие из Ваших сочинений будут исполняться у Colonn'a, как бы я хотела сама их слышать; боже, какой я несчастный человек! Будьте здоровы, сильны, веселы, мой дорогой, несравненный друг. Всею душою безмерно Вас любящая

Н. ф.-Мекк.

Р. S. Как это ужасно, что с Вами Алексея- нет; как Вам должно быть неудобно.

415. Чайковский - Мекк

Париж,

15/27 февраля 1888 г.

Дорогой, милый друг мой!

Я ужасно был обрадован сегодня письмом Вашим, а также продолжительным свиданием с Петром Антоновичем, который со мной и Брандуковым обедал и многое сообщил мне относительно Вас. Этот хохол был мне всегда очень симпатичен, и я с тем большим удовольствием увидался с ним, что он Ваш, и мы с ним про Вас говорили. Это был единственный час дня, когда я сегодня мог отдохнуть. Всё утро я провел у г-жи Бенардаки, богатой русской дамы, имеющей в здешнем свете большое значение и -дающей завтра в своем великолепном доме большой музыкальный вечер. У нее будут участвовать первостепенные здешние артисты и оркестр Colonn'a, которым я буду дирижировать. Репетиция продолжалась очень долго. Потом я был у M-me Conneau, певицы, которая в воскресенье 4 марта будет петь в концерте и с которой я прошел ее нумера. Засим я был у пианиста Диэмера и проигрывал с ним мою фантазию, которую он играет в том же концерте. Засим был с визитом у двух лиц из музыкального мира (Marmontel и Faure [В подлиннике: Foray]). Засим у меня было свидание с делегатами Societe Franco-Russe [Франко-Русского общества], устраивающей концерт и приглашающей меня дирижировать, и т. д. и т. д.!!!! Вы усматриваете из этого, милый друг, какова моя жизнь. Colonne из человека, в прежнее время очень свысока ко мне относившегося, стал совсем другим, заискивающим и до крайности любезным. Он надеется, по-видимому, нажить мной деньги. Дай бог, чтобы он не ошибался, ибо, если концерт мой будет пуст, я буду весьма огорчен. Деньгами я нимало не интересуюсь, но успех, интерес публики нужен мне.

Не смею и мечтать о том, что Вы будете четвертого в Chatelet. Но, боже, как я бы рад был, если б знал, что Вы в числе слушателей.

Будьте здоровы, дорогой, бесценный друг!

П. Чайковский.

416. Мекк - Чайковскому

Belair,

18 февраля/1 марта 1888 г.