Переплет

– Привет, Фред. Как твое житье-бытье? Как лишай?

– Гораздо лучше, спасибо. Бальзам твоей мамы помог. – Поймав мой взгляд, он объяснил: – Лишай был не у меня, а у кур Пераннон.

– Пойдем, Талли, – я взял Альту под локоть, и мы зашагали вниз по холму. – Фред, спасибо тебе, нам пора возвращаться, – сказал я, обернувшись. – В воскресенье увидимся?

– Я передам от тебя привет Пераннон, – прокричал он, сложив ладони рупором, и, рассмеявшись, ушел, прежде чем я успел ответить.

Мы спустились с холма и вошли в рощу.

– Лентяйка, – бросил я, – так ты мне рубашку и не заштопала.

Альта бросила на меня косой взгляд, отчасти озорной, отчасти виноватый.

– А ты вот бродишь по чужим угодьям, – она кивнула на дыру в заборе, в которую мы только что пролезли.

Я пожал плечами. Лорд Арчимбольт все равно никогда не проверял свои капканы: по слухам, он всю зиму просиживал в одной комнате в Новом доме, мучаясь от ревматизма. Кроме того, эта земля должна была по праву принадлежать нам. Семьдесят лет назад она и была нашей. И никакой гнилой забор не помешает мне ходить сюда, тем более никто и не заботится о его починке. Никто и не заметит, что мы ходили по этой тропе, главное – держаться тихо. А кролики… строго говоря, мы браконьерствовали, ведь граница владений захватывала и участок, где они водились, но лорд Арчимбольт не держал егеря, и охранять кроликов было некому, а самому лорду до них не было дела.

Мне уже захотелось домой. Холодный вечерний воздух жалил щеки, и я плотнее запахнул телогрейку.

– Пошли быстрее. И не сворачивай с тропы, тут полно капканов.

Альта кивнула и засеменила за мной следом, подобрав юбки. Но когда тропинка пошла через лес, уже перед самым нашим домом, свернула и побежала к просвету меж деревьев. Я слышал, как хрустит под ее ногами подернутая морозцем высокая трава на берегу рва, отгораживающего лес от старого замка. Потом с металлическим стуком заскользили по льду каблуки, и, когда я оглянулся, она уже была на середине рва. Альта шла и хихикала, слегка поскальзываясь на каждом шагу и расставив руки в стороны, чтобы не упасть. Впереди на фоне огненного неба высились черные голые руины старого замка.

– Альта! Вернись!

– Сейчас!

Я выругался сквозь зубы. Холод стоял невыносимый, каждый дюйм открытой кожи задубел. Да и сумерки густели.

В детстве мы на спор лазали в эти руины, но то было весной и летом. Помню, как солнце заливало зеленые стены, сплошь заросшие плющом, гладкая поверхность илистого рва переливалась нефритом, точно зеленый атлас, а в самом замке стояла глубокая мягкая тишина, нарушаемая лишь нашим смехом и притворными испуганными визгами. Но сейчас, глядя на эти ветхие стены на фоне неприветливого зимнего пейзажа, я почти поверил, что замок населен привидениями.

Скользя и пошатываясь, Альта добралась до края рва, на миг остановилась и помахала мне. Потом она полезла вверх по склону и скрылась в полуразрушенном дверном проеме.

– Черт тебя дери, Альта, – я сделал глубокий вдох, и морозный воздух обжег горло. Пришлось и мне ступить на лед; я пошел, ступая тверже и осторожнее Альты. Зима наступила недавно, ров только схватился – совсем обмелевший, он всегда замерзал первым, ведь работы по углублению дна не проводили уже несколько веков. Ручей у водяной мельницы и каналы с другого края деревни еще даже не начинали замерзать, но здесь лед под ногами хотя и трескался, но не проламывался, и я добрался до противоположного берега в целости.

Альты нигде не было – ни шевеления, ни звука, словно руины замерзли. Голые деревья на фоне заката напоминали рисунок тушью.

– Альта, – позвал я негромко: что-то заставило меня понизить голос до полушепота. Я медленно взобрался наверх и пошел вдоль стены замка, надеясь увидеть сестру. Наконец я заметил узкий проход в невысокой стене и очутился на круглой лужайке. Впереди высилась разрушенная башня. В центре лужайки когда-то был огромный колодец, но много лет назад его засыпали и накрыли каменной плитой с вырезанной на ней лежащей фигурой. Плита напоминала надгробие. Слева я заметил каменную лестницу ведущую к двери, увитой облысевшим плющом, и пустые окна башни, сквозь которые виднелись кроваво-алые занавеси облаков.

Где же она? Я откашлялся и позвал громче:

– Альта! Ради всего святого! – но мой голос все равно прозвучал тихо и сипло.

Тишина. Где-то вдалеке вскрикнула и замолкла птица. Ощутив покалывание в затылке, словно под чьим-то взглядом, я медленно обернулся. Чувство, что за мной следят, не покидало меня, в какую бы сторону я ни поворачивался. Однако меня окружал лишь голый лед, пустые окна и двери. Все застыло в ожидании.

Наконец я вернулся к заросшей лужайке и колодцу, накрытому плитой.

Внезапно изваяние на плите шевельнулось.