Переплетения

Вероятно, в городе что-то случилось, потому что в Аллеях стояла бесконечная очередь трамваев, а автомобили, едущие в сторону Праги, увязали в гигантской пробке. Он подумал, что Гжелька наверняка опоздает, потому что именно этой трассой ей нужно ехать на Новый Свет из редакции «Репы». Так даже лучше: тот, кто ждет, всегда в более выгодном положении. Пройдя мимо старой резиденции ПАП[47], он подождал зеленый светофор и перешел Аллеи. Взял листовки у нескольких студентов. Они были ему не нужны, но Вероника приучила его брать, чтобы помогать людям, работа которых не является ни легкой, ни хорошо оплачиваемой. На книжном магазине «Эмпика» висел плакат, объявляющий о премьере нового, уже третьего, выпуска игры «Splinter Cella». Одна из его любимых, он охотно снова воплотится в роль озлобленного и крутого Сэма Фишера.

Пройдя мимо легендарного кафе «Аматорская», он перебежал Новый Свет в неположенном месте и дошел до улицы Фоксаль. Пани редактор Моника Гжелька уже ждала в садике кафе. Заметив его, помахала рукой.

– Я вижу, что вы идете шаркающей походкой кавалериста, – начала она, когда он подошел к столику.

– Однако без плаща с кровавым подбоем, – подхватил он, подав ей руку в знак приветствия.

– Вы жестокий пятый прокуратор Центрального района?

– Пожалуйста, не бойтесь. Я думаю, варшавский люд предпочтет освободить красивую женщину вместо Вараввы. – Даже не верится, что он мог пальнуть такую чушь.

Она весело рассмеялась, a Шацкий криво улыбнулся, еще не оправившись от шока. А если бы она выбрала какой-нибудь другой роман? Такой, которого бы он не знал? Опозорился бы сразу. Он сел, стараясь произвести впечатление человека, уверенного в себе и слегка пресыщенного. Плащ повесил на спинку соседнего стула. Он смотрел на журналистку и размышлял, не было ли его вчерашнее мнение слишком суровым. В ней чувствовалась свежесть и энергия, добавлявшая обаяния. В блузке-рубашке, с черным камнем, украшающим декольте, девушка выглядела очаровательно. Хотелось сделать ей комплимент.

– Красивый галстук, – заметила Гжелька.

– Спасибо, – сказал он и подумал, что нужно ответить ей, сказав, как мило она выглядит в этой блузке, но промолчал. Ему показалось, что это могло прозвучать как «Эй, малышка, я хотел бы трахнуть тебя стоя».

Она заказала латте и каймаковый торт, а он попросил маленькую чашку черного кофе и на минуту задумался над выбором пирожного. Он охотно съел бы безе, но побоялся, что будет выглядеть как идиот, пытаясь отрезать кусочек, а безе начнет прыгать в разных направлениях и ему придется уделить большее внимание еде, чем разговору. Он взял сырник. Оригинален же ты, Теодор, мысленно обругал он себя. Закажи еще кофе-заливайку и пачку собеских, и из тебя получится прокурор Речи Посполитой во всей красе.

Она не спрашивала, зачем он ей позвонил, но он и так объяснил, что ему стыдно за вчерашнее поведение. Похвалил ее текст, на что она лишь скривилась: должна была понять, что это не чемпионат мира.

– Я слишком мало знала, – сказала она и пожала плечами.

Потом немного рассказала о работе. О том, что ее беспокоит, справится ли она, и что испытывает страх перед представителями полиции, прокуратуры и судов.

– Некоторые из них умеют быть нелюбезными, – вздохнула она в приливе искренности и покраснела.

В это время зазвонил его мобильник. Он взглянул на экран. «Котик» – то есть Вероника. Боже мой, возможно ли, чтобы у женщин был такой нюх? Ведь он звонил ей и сказал, что задержится. Звонил? Он уже не был в этом уверен. Выключил мобильник. Ничего не поделаешь, потом придется что-то соврать.

Гжелька спросила, есть ли новости в деле об убийстве на Лазенковской, и сразу предупредила, что спрашивает не по обязанности, а из любопытства. Ему захотелось открыть ей правду, но он счел, что это неосторожно.

– Есть, – сказал он, – но пока я не могу об этом говорить. Прошу меня простить.

Она кивнула.

– У меня для вас есть кое-что другое. Скажем так, подарок в качестве извинения.

– Я думала, кофе и есть подарок.

– Наоборот. Кофе в вашем обществе – подарок для меня. – Она смешно замигала ресницами, и Шацкий признал, что это очаровательно. – Я сейчас пишу обвинительный акт по делу об одном убийстве, на будущей неделе мы отправим его в суд. Дело интересное, и мне кажется, оно могло бы стать неплохим поводом для текста о домашнем насилии.

– А кто убил? Он или она?

– Она.

– Какие-нибудь подробности?

– Я предпочел бы сейчас о них не говорить. Не за столиком в кафе. Я передам вам обвинительный акт, там все написано. Потом мы сможем максимум еще раз поговорить, если у вас появятся вопросы. – Ему показалось, что это прозвучало так же безразлично, как он себе представлял, и что она не услышала в его голосе нотку надежды.

– А так можно? – удивилась она.

– Что можно?

– Отдать кому-нибудь обвинительный акт?

– Конечно, это публичный документ, составленный государственным служащим. С обвинительного акта начинается судебный процесс, а судебное разбирательство ведется явно, если только суд по каким-либо причинам не решит иначе.