Перепутье

Я уже хотел было спешиться, чтобы подойти к нему, но раздался звук горна и игра началась. Три раунда я честно продержался в тени, а один раз даже умудрился забить гол. Просто вся эта толпа развернулась в сторону ворот наших соперников, и я оказался как раз на передовой. Вначале я с удивлением посмотрел на лежащий на земле прямо передо мной мяч, а затем поднял клюшку и ударил, с удивлением наблюдая, как мяч влетел прямо в ворота.

Так что до большого перерыва я продержался вполне достойно. А когда объявили этот самый перерыв я, извинившись перед подошедшей ко мне Мариной, быстро направился в туалет, потому что последние пять минут мечтал только о том, как туда попасть.

По дороге в туалет я заметил, что местные псы ведут себя как-то странно. Практически все местные собаки, те, кого насильно притащили на это развлекательное мероприятие катаются по траве и трут носы. На эту слегка не вписывающуюся в типичное поведение животных картину обратил внимание не только я. Все переговаривались, перешёптывались, некоторые вообще увели животных по комнатам. Хозяин выглядел немного обеспокоенно и тихо переговаривался с каким-то мужчиной, который оказался местным ветеринаром, следившим за конюшней. Я глазами нашел Гвэйна, который выглядел вполне здоровым и не делал лишних телодвижений, презрительно и заинтересовано оглядывая взбесившихся животных. Если бы что-то случилось действительно непонятное и опасное Залман и тот же Гвэйн явно удосужились бы мне об этом сообщить. Я пожал плечами и продолжил путь в комнату для личного уединения, которая находилась на другом конце поля в специально оборудованном для этого домике. Дойдя на места назначения, в дверях я столкнулся с полным мужчиной, размахивающим руками и ловящим ртом воздух. На лбу у него была испарина, а сам он выглядел не слишком хорошо, будто его все утро тошнило и его лихорадило. Присмотревшись, я узнал Августо Панчера, который накануне стремительно преодолевал дорогу почета под пристальным наблюдением журналистов.

— Там, там, — тыкал в сторону дверей мужчина, потом, словно только что увидел меня, тряхнул головой и побежал в сторону поля, где в это самое время развлекались дамы.

— Припадочный какой-то, — покачал я головой и хотел было войти внутрь, как меня решительно остановили. Залман тенью следовал за мной и сейчас преградил мне путь.

— Я первый зайду, — сказал он и аккуратно открыл входную дверь. Я пожал плечами. Ну если хочет, то пожалуйста. Я стоял на входе и ждал его переминаясь с ноги на ногу. Естественные позывы разбушевавшегося мочевого пузыря уже не давали просто так стоять на месте, и я без разрешения своего телохранителя зашел в туалетную комнату. Здесь было очень цивильно и все кричало о состоятельности хозяина. Дорогой кафель, раковина, позолоченные ручки дверей и выключателей. Не удивлюсь, если в кабинках стоят золотые унитазы. Я открыл дверь с буквой «М» и остановился, пропуская выходящего Залмана.

— Я бы не советовал тебе туда идти, — просто сказал он, не проясняя ситуации.

— Туалет затопило? — рискнул угадать я.

— Ну можно сказать и так, — он усмехнулся.

— Но мне туда надо не просто так поглазеть, — буркнул я.

— Ну раз надо — иди. Только быстро, и очень тебя прошу не заглядывай в последнюю кабинку, увиденное тебя может слегка расстроить. Да еще и улики затоптать можешь.

— Какие улики? — я ничего не понимал, но решительно направился по своим делам.

Меня просто манила последняя кабинка, но я решил последовать голосу разума и зашел в первую. Благо никого не было. Меня немного огорчило, что унитазы были просто из категории дорогой сантехники. Облегчив душу, так сказать, я вышел и внезапно резко остановился, потому что меня накрыло ощущением смерти. Смерти, которая произошла совсем недавно, и ее энергия стремилась как можно быстрее занять место в переполненном резерве. Из-за переполненного мочевого пузыря я даже не сразу почувствовал это. Чуть не застонав от нахлынувшего на меня экстаза, я немного постоял, прислонившись головой к холодному кафелю стены, а затем решительно направился к последней кабинке, в которую мне советовали не заглядывать. Открыв дверь, я замер на пороге и тупо таращился на спину человека, который, как мне показалось вначале, склонился над унитазом, сидя на корточках. Потом до меня дошло, что человек не станет так глубоко совать голову в унитаз, точнее он этого в принципе не будет делать. Я протиснулся и заглянул внутрь. Человек, который умер такой позорной смертью был мне знаком, хотя только внешне. Это тот самый мужчина, которого Лайза называла гипотетическим геем.

— Я конечно не эксперт, но мне кажется это не несчастный случай. — Сказал я Залману, который уже стоял в проеме, придерживая дверь кабинки, и выжидательно на меня смотрел.

— Какая проницательность, — сложив руки на груди, усмехнулся он. — Тебе же сказали не ходить сюда.