Пересечь сплошную

Наконец, громкоговоритель торжественно закричал что-то про капитуляцию фашистов на фоне загромыхавшего парадного марша Победы. Сердце мое в волнении зашлось, даже дышать тяжело стало. Завидев выворачивающий нам навстречу поезд, я заулыбалась.

Меня охватило такое счастье, как будто я не полчаса провела в ожидании, разбавляя все это трепом с борзым школьником, а на самом деле все эти четыре года выстрадала и теперь ликовала, как безумная. Бежала вдоль вагонов и во все глаза выглядывала самого классного с самыми большими ушами солдата. В форме парни почему-то все выглядели одинаково, все сливались в одно целое. Гикающая и кричащая масса цвета хаки. Девчонки со строительного некоторые еще и с букетиками пришли. Закидали парнишек цветами.

Мальчишки один за другим начали выпрыгивать к нам из вагонов прямо на ходу, а я все растерянно оглядывалась и никак не могла найти Стаса. Он нашел меня сам. Подлетел и обхватил меня сзади. Я тут же вывернулась и повисла счастливо на его шее. В буквальном смысле, потому что он тут же оторвал меня от земли и, смеясь, закружил. Завертелось и замельтешило вокруг все. Передо мной мелькали зрители, такие же, как и мы, обнимающиеся парочки, взметнувшаяся в небо стая мирных голубей, а потом все сконцентрировалось на одних лишь глазах и внезапно все замерло и затихло, а потом вообще я и Назаров переместились в какое-то другое пространство, где вроде вокруг все в хаосе двигалось, нас даже иногда нечаянно кто-то задевал и толкал, а мы просто ничего этого не замечали.

Слава богу, ситуация оправдала наш так давно задержавшийся в пути поцелуй. Хотели же оба, причем сильно. И липли поэтому друг к другу, уперто изображая дружбу. Не бывает дружбы между парнем и девушкой, особенно после состоявшегося секса. Зачем притворяться и строить из себя правильных, если мы давно и сильно заврались перед своими некогда любимыми. То что Юра и Яна давно уже покинули наши сердца это было ясно, как выглянувшее неожиданно прямо сейчас в пасмурный вечер над рекой уходящее в закат солнце. Так, туда же - в закат, ушли и наши старые отношения. Во всяком случае у меня с Юркой точно. Сколько можно уговаривать саму себя и убеждать окружающих, что я до сих пор испытываю к своему бывшему жениху какую-то особенную, просто слишком спокойную ровную любовь, если сейчас при всем честном народе, собравшемся со всего города, жадно и самозабвенно целовалась с другим? Юра однозначно был бывшим, и это я обязательно собиралась сообщить ему после его возвращения. А вот становился ли от этого Стас моим настоящим, я не знала. Все таки преданность мальчика девочке с самого детства возможно не сумеют поколебать никакая любовь и страсть. Возможно мне могла достаться всего лишь вторая роль, но этот месяц что у меня оставался (или может даже всего лишь один день, вечер, ночь), я хотела присвоить у Назарова лично для себя. Только я и он, и стучащие в унисон наши сердца, словно в одной груди.

От загрохотавших в честь Победы пушек, извергающих из себя в небо белые, синие и красные клубы дыма, по земле пробежала ударная волна, отдалась нам по ногам и ухнула в итак с неимоверной силой колотившихся сердцах. Отрезвила, возвращая в реальность, но не освободила нас друг от друга. Так же сцепившись за руки мы побежали прочь, освобождая поле выкатившимся словно бисер малышам в тех самых ярких солнечных мирных платьях-костюмах.

Миру мир. Мир во имя жизни и во имя детей.

А мы — я и Назаров, даже не ожидая завершения представления, счастливые и немного озабоченные нахлынувшей на нас страстью, поспешно свалили с праздника. Наша миссия закончилась. Стас даже переодеваться не стал. Так и шли мы по городу: девушка в ситцевом платье и юноша в форме времен войны. Крепко держались за руки, а иногда останавливались, в местах, где нам казалось не так людно и, растеряв всю совесть, неприлично пылко целовались.

Хоть до дома Стаса и было двадцать минут ходьбы, хоть мы и торопились, но попали мы к нему в квартиру далеко за полночь. Когда уже давно отгромыхал вдали салют и разъехались все участники и зрители по домам. Даже полицейские все давно сняли оцепление и, отрапортовав начальству, покинули службу. А мы все шли, шли и шли. Сначала через набережную, проводив наконец за горизонт солнце. Потом через кафе. Как и во все предыдущие репетиции мы естественно снова сильно проголодались. А потом просто по ночному городу. Вдвоем. Вместе. Два идиота, охваченные счастьем.

Глава 22. Нулевой год моего персонального летоисчисления. Начало новой жизни