Пересекая Африку

Спустя некоторое время мы получили разрешение войти в королевскую резиденцию и обнаружили несколько скамеек, размещенных вокруг древнего кресла, которое служит троном короля Конго; в эту группу поместили и мой стул.

Затем вошел Конго, одетый в поношенную и сильно вылинявшую униформу, с огромной потрепанной треуголкой на голове; так как был он весьма стар и находился под сильным воздействием напитков, ему помогали идти и усаживали на трон. Я вышел вперед и обменялся с ним рукопожатием, но очень сильно сомневаюсь в том, чтобы он имел ясное представление, кто бы мог быть этот посетитель.

Несколько сановников начали беседу со мной, заметив, что все, что они говорят, надлежит понимать как собственные слова короля; но в действительности его голос имеет весьма мало веса в делах. Как обычно, они утверждали, что Конго — величайший вождь в мире. Подведя меня к проему в палисаде, чины двора заявили: окружающая страна пребывает-де под властью Конго. Они указали на несколько деревень, рассыпанных по лежавшей у наших ног равнине, как на те деревни, которые снабжают жителей Камбалы продовольствием. Ружье было затем преподнесено в надлежащей форме, и мы распрощались.

Возвращаясь к себе в хижину, я прошел мимо группы женщин, которые толкли зерно. Они не употребляют пестов и ступок, а толкут зерно на отполированной поверхности гранитной скалы, стоя во время работы на коленях и используя небольшие колотушки в виде изогнутого куска твердого дерева.

Когда мы добрались до своих жилищ, там уже была жена премьер-министра с дополнительными порциями каши и саранчи для моих людей и с курицей для меня. После захода солнца нас предоставили самим себе, и мы провели, несмотря на сильный дождь, приятную ночь, ввиду того что хижины оказались непроницаемыми для воды и ветра.

Наутро наша хозяйка вновь ожидала нас с завтраком и пожелала всем нам доброго пути. За свое гостеприимство она меня попросила прислать из Бенгелы маленький латунный колокольчик — скромная просьба, которую я удовлетворил, выслав полдюжины вместе с кускам хорошего сукна, достаточным для того, чтобы надолго ее осчастливить. Исходя из ее внешности, которая решительно располагает к себе, я думаю, что в жилах ее есть какое-то количество белой крови; к тому же она и светлая, как мулатка.

Много любопытства возникало здесь по поводу моей бороды; несколько странных историй распространяли те, кто меня видел и считал эту растительность на лице заслуживающей упоминания особенностью.

Мы оставили Камбалу через те же ворота, в какие вошли (я полагаю, это единственный способ попасть в селение или выйти из него, настолько ревниво охраняется скалистая крепость короля Конго), и вскоре затем заметили необычный пик, выступающий вверх посреди холмов, более неприступный, нежели гора Питер Бот на Маврикии. Он имеет форму огромной гранитной призмы, и его туземное название Темба Луи, означающее «чертов палец», соответствует его виду.

Близ нескольких селений на дороге пасся скот, а жители выглядели благополучными. Всем нам предлагали выпить, но муки было не достать иначе как в обмен, и нужда в необходимом продовольствии заставила меня начать потуже затягивать пояс.

После полудня мы встретились с остальной частью нашего отряда и нашли Джеко и Якути снова способными ходить, хотя заболели несколько других. По словам Бомбея, Якути умер было во время перехода, а его в виде погребения выбросили в джунгли, после чего он ожил и сразу же смог идти.

В этом лагере к нам присоединилось много баилунда, направлявшихся в Бенгелу с мукой для обмена на агуардиенте. У одного ив них я заметил в корзине множество крупных коконов; когда я его спросил, зачем они, юн разрезал один, показал гусеницу, все еще шевелившуюся внутри, и, положив ее в рот, проглотил, смачно причмокнув губами. Гусеницы в этой стадии развития, как мне рассказали, считаются деликатесом.

Теперь, когда весь караван был собран целиком, я нерил, что мы сможем достичь побережья без дальнейших задержек. Ибо вследствие нашей стоянки в Лунги люди уже истратили много своей ткани; и, если только мы не рванемся вперед, было вероятно, что в пути нам придется пережить голодную лору. Я надеялся, что в этих условиях люди сами увидят необходимость движения, пусть даже только ради себя же самих, но был обречен на разочарование.

Глава 13