Перешагнувшие через юность

— Понимаешь, броды надо прощупать и поднять в двух местах, — сказал Блажко Васютину, потирая озябшие красные руки. — Танки пойдут.

Надо, так надо. Вооружились оба длинными шестами и полезли в реку. До чего ж холодна водица! Обжигает, словно крапива. Ноги сразу закоченели. Зуб на зуб не попадает. А Васютин и без того простуженный — успел накануне насморк схватить. Сейчас его душил кашель, сотрясал тело. Но ведь даже тихонько кашлянуть нельзя, чтобы не вызвать на себя огонь. Приходилось зажимать пальцами нос, закрывать рот рукавом.

Где же тут помельче-то?

Наконец броды разведаны. Теперь предстоит уложить каменный настил, чтобы уменьшить глубину. И тоже без шума. Иначе сорвется намеченная операция.

Камни заготовляли тут же, недалеко от берега. Анатолий Шуклин с группой комсомольцев выковыривал их из мерзлой земли. Конечно, с помощью взрывчатки дело пошло бы веселее, но если уж чихом да кашлем боялись навлечь беду, то о взрыве и не помышляли.

Николай Фурманов, Федор Хилько, Иван Гридасов, Михаил Морозов, Семен Сердюк, Валентин Шибинский, Иван Рыков, Иван Агейчин и Александр Бутырин, образовав живую цепочку, укладывали увесистые камни на дно Миуса. Действовали слаженно. От усиленного движения рук хоть немножко согревались. Но если случалась заминка — начинали дрожать.

Задание выполнили до рассвета. Размечтались, как сбросят мокрую одежду и завалятся спать. Однако до поселка далеко. Когда еще туда попадут.

— Давайте костерок за бугром соорудим, — предложил кто-то. — Малость погреемся.

Ваня Рыков схватился за топор и полез на вербу. Один сук у нее надломленный, должно быть совсем сухой. Хорошо гореть будет. Только рубанул топором по суку, как за рекой всполошились. Ваня так и бултыхнулся в воду вместе с вербой, под самый корень срубленной разорвавшейся немецкой миной.

— Медсестру сюда! — крикнул Толя Шуклин.

Смотрят все и удивляются: Ваня выбрался на скользкий берег целехонек, без единой царапины. Его только оглушило.

Товарищи подхватили Рыкова с обеих сторон и направились было в поселок. Но остановились, потому что из-за укрытия показались краснозвездные танки. Глухо ворча, бронированные машины поползли к реке. Вот застучали гусеницами по каменному настилу, а за танками, как за подвижными бастионами, побежали пехотинцы. Это были старые знакомые, из 99-й дивизии. С ними вместе комсомольцы наступали.

— Здорово, пехота! — приветливо помахал рукавицей Шуклин.

Что там такое? Головной танк на той стороне Миуса остановился — напоролся на мину. Застыли и другие. А вражеская артиллерия уже откликнулась на взрыв. Пехотинцы залегли и начали окапываться.

Наши артиллеристы подкатили к берегу орудия. Во врагов полетели снаряды. Однако это не спасло положения. Как двинется вперед танковая группа и сопровождающие ее пехотинцы, если там, впереди, мины?

— Ну, ребята?

Васютин обвел товарищей взглядом. И тут же, поняв его, Блажко крикнул:

— Добровольцы, за мной!

Сам он первый кинулся в бурлящую воду. За ним остальные. Выбрались на противоположный берег, принялись шарить миноискателями и обыкновенными щупами. Где затаились предательские мины? Рядом с Иваном Григорьевичем — Коля Фурманов. Посмотреть на него — большой ребенок. Щеки, как лепестки свежие. А глаза — глаза уже взрослого человека, пожившего, перестрадавшего. Он настоящий виртуоз — Коля Фурманов. Финским ножом ковыряет мерзлоту, обезвреживает мину за миной так спокойно и просто, будто репки из огородной грядки выдергивает.

Федя Хилько тоже ловко действует. Маленький, да удаленький. Такой холод, а ребятам жарко. Некогда пот смахнуть — спешат.

Фашисты строчат из пулеметов. Дзынь, дзынь… Бух, бух… Ну и симфония! «Не предполагал ты там, в своей школе, что придется слушать такую музыку, — усмехается про себя Блажко. — Вот тебе и до-ре-ми-фа-соль, товарищ учитель».

Упал красноармеец Пискунов: одна пуля пробила ему ногу, другая впилась в бок. А он все к миноискателю тянется. Или боли сгоряча не чувствует? Появилась санитарка, утащила раненого сапера в укрытие.

— Тридцать шестая мина и последняя! — сказал Фурманов, распрямляясь.

Советские танки ожили. Поднялись пехотинцы. Атака возобновилась.

Глава шестая

1

Бои вспыхивали то на одном, то на другом участке Южного фронта. На передовую едва успевали доставлять патроны и снаряды.

Машины с боеприпасами двигались по трассе Лисичанск — Ямы нескончаемым потоком. Казалось, нет такой силы, которая остановила бы его. Но жесткий, сверкающий изморозью брезент вдруг затрепетал, словно легкое покрывало. Началась вьюга. Ветер протяжно выл, пересыпал снег с места на место; обнажались кочки, засыпались колеи, трассу затянуло. Машины буксовали, из-под колес летела снежная каша.

Санитарный автобус с трудом прокладывал себе дорогу. Но вот он прочно застрял в сугробе, и остановилась вся колонна. Хмурые шоферы доставали из кузовов лопаты, крушили снежные барьеры. Да где там! Здесь откопают, тут наметет. Высоки сугробы, как стены, и плотные, будто спрессованные. Моторы машин рокочут, не переставая: заглуши их, потом, после охлаждения, не заведешь в такой кутерьме.