Перешагнувшие через юность

Из рельс делали свайные опоры. Ими даже наращивали короткие деревянные, обжимая с двух сторон, скрепляя болтами. Составная свая доходила до скалистой породы и вставала прочно, словно врастала. Никаким течением реки нельзя было сбить ее.

В середине марта в бригаде чествовали четвертый и пятый батальоны. В газете появился Указ Президиума Верховного Совета КБССР о награждении этих частей почетными грамотами. Почетных грамот и ценных подарков удостоились свыше ста бойцов и командиров, в том числе Петров, Демин, Евтушенко, Лебедев, Алешина. Высоко оценило работу саперов и правительство Северной Осетии.

Через несколько дней тридцать двух активистов комсомольской работы пригласили в политотдел бригады. ЦК ВЛКСМ наградил их почетными грамотами за образцовое выполнение заданий командования. Среди награжденных были Илюша Холодов, Саша Лазарев, Ваня Сонич, Леня Нарбиков, Федя Хилько, Владик Рупчев, Павлик Мурашкин.

2

Когда Демину доложили, что его хотят видеть два каких-то паренька, он подумал: «В часть проситься будут, не иначе». Ведь постоянно одолевали просьбами зачислить в комсомольскую бригаду. Добровольцев находилось много.

Начальник политотдела бригады встретил дух юношей сдержанно. В гражданском, а приветствуют, как военные. Один, смугловатый, с перевязанным горлом, не говорит — хрипит:

— Давай, Аркаша, ты скажи…

— Простыл, что ли? — поинтересовался Демин у второго, кивнув на первого. У этого ворот рубашки расстегнут, вихры волос, видимо, давно не чесанных, свалялись в косицы. Ничего себе, видик. Ресницы и те почему-то слиплись. Взмахнул ими.

— Мы ведь, товарищ Демин, красноармейцы ваши бывшие. А простыли в телячьем вагоне.

Гуще стал румянец на щеках Демина. Присмотрелся он к паренькам. Предложил:

— Садитесь-ка. И расскажите поподробнее.

Они отстали под Ростовом. Как раз подрывники выполняли задание у острова Зеленый, и у них что-то там заело. А Петя Деревянко и Аркадий Солнышкин вели огонь по противнику с берега. Деревянко — из ручного пулемета, Солнышкин — из винтовки.

Батальон уже отошел. Потом уехали на машине подрывники, которых они прикрывали. Спохватились ребята — своих уже и в помине нет. По железнодорожному мосту движутся на Батайск немцы, со стороны Аксая выходят на дамбу. Кругом враги. В общем, попали в ловушку.

Спрятались оба в кустах, стали советоваться, как быть.

— Надо, Петя, двигаться на восток, — внес предложение Солнышкин.

— Да ведь машины, — сказал Деревянко. — Ты смотри, как пылят.

— Хорошо, что пылят. В пыли-то, может, нас не увидят. Либо за своих примут. А ночью перейдем через линию фронта. Авось разыщем наш комсомольский! На фронте одна часть такая молодежная.

На дорогу они выбираться не стали. Зачем рисковать? Однако и далеко от нее не удалялись, чтобы не заблудиться… Брели и озирались. Заметят облачко пыли — ложатся плашмя на подсохшую жесткую траву, пережидают машину. Пройдет она — снова встают. И так несколько дней подряд. Сперва-то от голода животы подвело, жажда мучала нестерпимо. Потом кое-как приспособились: подкрадутся к крайнему дому в хуторе, ребятишек позовут. Те и напоят, и хлеба вынесут.

Было в степи тихо, хотя где-то недалеко воевали. Изредка по тракту проносились немецкие машины, тарахтели мотоциклы. Невозможно определить, в какой стороне бой, потому что отдаленный гул слышался то там, то здесь, сбивал с толку.

Ковыляли они, как странники — сами себе начальники. Полная свобода действий. А что делать с этой свободой? Ну что они могли одни, без полка? Уже и Тихорецк позади. Машин там скопилось — не сосчитать. Солнышкин и Деревянко шли по жнивью, отдыхали под беспризорными комбайнами. Как-то остановились на заброшенном колхозном току. Набили карманы пшеницей. Полновесные зерна, их бы размолоть да душистый каравай выпечь, пышный, с поджаристой корочкой. Но людям было не до того, они отбивались от наступавших фашистов.

Ребята устроились на свежей соломе. Хоть ночку поспать как следует, совсем измучились. Ток на отшибе, кто сюда заглянет? Вырыли в соломе нору поглубже, залезли в нее и сверху пучком прикрылись. Однако побоялись за документы, закопали их предварительно в ямку. Мало ли что случиться может? Вдруг да нагрянут немцы в сарай.

И ведь точно — нагрянули. Скрипнула дверь. Вошли двое с винтовкой и автоматом. Полопотали, тряхнули коробками со спичками. Поджечь сарай надумали. А перед тем один винтовку плоским штыком вниз опустил и ну пырять в солому.

Ребята наблюдали за немцами с самого начала в специально проделанные для такого случая отверстия. Сейчас штык подвигался к ним. Вот-вот зацепит…

Хлопнули два выстрела. Кто стрелял? В кого? Ничего не понятно. И вдруг голос:

— Вылезайте, хлопцы!

Какой-то мужчина. Черные всклоченные волосы запорошены половой. Значит, тоже в соломе сидел? Он их видел, а они его нет… И в критический момент выскочил, уложил обоих немцев наповал.

— Да вылезайте же, слышите!

Деревянко и Солнышкин стряхнули с себя соломинки, уставились на незнакомца. А у того глаза горят, будто угольки на ветру, в руке дымится пистолет. Рот полон стальных зубов.