Пересмешники (СИ)

– Т.С., это самое глупое, что ты говорила в жизни, или хотя бы в той части твоей жизни, в которой я тебя знаю. Я сделаю вид, что ты этого не говорила. Это все равно не навредило.

Я повернулась к Сандипу.

– Мы шумели и говорили на концерте. Я почти все помню. Когда шоу закончилось…

– Да, мы вернулись в общую комнату сюда, и ты выпила стакан на концерте.

Он сказал это сухо, как врач. Он не судил меня, а отчитывался о пациенте, учил его, как себя вести. Я представила его в темно–синей форме хирурга и с шапочкой на волосах. У него будут волосы в тридцать пять, и он будет лечить в ведущей больнице штата. Ему даже не нужно будет заглядывать в записи о пациенте. Он все будет знать наизусть.

– Я налил всем немного, – он перечислил имена. – Т.С. и Майя уже ушли, Мартин ушел сразу после концерта, и там были Клио, Джулия, Сэм и Картер.

Я сжала голову руками. Клио, Джулия, Сэм и Картер. Натали, команда по бегу и многие другие…

– И ты предложила Круг смерти, – сказал Сандип.

– Сколько я выпила? – спросила я, подняв голову.

– Еще две с половиной рюмки с апельсиновым соком.

Т.С. вскинула брови.

– Два с половиной?

– Да. Третий она не допила.

Он не запинался. Он мог записать в блокнот почерком врача «две с половиной рюмки», перевести почти идеально это в миллилитры или что–нибудь еще.

– Итого три с половиной рюмки водки на пустой желудок, – сказала с сочувствием Т.С. – Конечно, сложно было бы что–нибудь вспомнить.

– Твой вес – около пятидесяти килограмм, – сказал Сандип. – Так что три с половиной рюмки за три часа вызвали такое содержание алкоголя в крови, при котором человек считается пьяным. С твоим размером и на пустой желудок ты получила замедленную реакцию, вспышки эмоций и помутнение сознания.

«Помутнение сознания».

Снова эта фраза. Она повисла посреди комнаты, ожила, получила руки и ноги. Как и говорила Кейси о важности этого в комнате капитанов час назад.

– И он поцеловал тебя при всех, – добавил Сандип.

Я никогда не целовала ватерполиста, и я бы не сделала первый ход, я бы не стала так делать с почти выпускником. Он это все начал.

– И вы начали страстно целоваться на диване, но игра продолжалась. А потом Картер увел тебя оттуда.

«Оттуда», – в место, где никто не мог описать произошедшее, где не было тех, кто мог вспомнить. И были только мои обрывки воспоминаний.

– Спасибо, – я встала.

– Куда ты? – спросила Т.С.

– Обратно, – сказала я.

– Я с тобой.

– Нет, тебе не нужно.

– Я хочу. Мы хотим, – она сказала за него, словно была его представителем. Может, так и было, потому что он встал, и мы вышли вместе в коридор, спустились по лестнице и вышли на холод солнечного январского дня. Они прошли со мной к нашему общежитию. – Ты будешь в порядке? – спросила Т.С.

– Хочу поспать.

– Звони, если что–то нужно. Мы еще поговорим, хорошо? Обещаешь?

Я кивнула, прошла в здание, поднялась и вернулась в свою комнату. Там была Майя, слушала «The Clash», пила чай и читала книгу.

– Добрый день. Если тебе интересно, я решила простить тебя за то, что ты убежала утром, ничего мне не сказав, – Майя отчасти ругала, но она никогда не звучала раздраженно. Наверное, из–за британского акцента. Родители Майи были из Сингапура, но жили всю ее жизнь в Лондоне, так что у нее была потрясающая смесь азиатского и британского. Она стягивала гладкие черные волосы в высокий хвост почти все время. У нее были роскошные длинные волосы, от которых машины остановились бы, если бы она распустила их. Может, она спасала их, заплетая волосы. Акцент и волосы делали ее лучше в том, что удавалось ей просто превосходно – в дебатах.

– Спасибо, но рассказывать нечего, – я убрала свои ботинки в шкаф.

Она отмахнулась, сжимая в другой руке чашку Эрл Грея, который пила почти каждый день. Британию из нее вывести не удавалось…

– Но Т.С. ты явно рассказала, что делала прошлой ночью, – тихо сказала она.

В любой другой день слова были бы острым ножом. Ведь они были правдой. Мы выглядели как три подружки, но были парой плюс одна. Мы с Майей были напарницами в прошлом году на английской литературе для презентации, которую назвали «Великие помощники в истории литературы», Мы выбрали Фальстафа из «Генриха V», Джима из «Гека Финна» и Ватсона из «Шерлока Холмса». И Майя добавила Кормилицу из «Ромео и Джульетты» и устроила монолог о том, как учителя английской литературы должны подробнее рассказывать о напарниках, не забывая при этом женские персонажи. Она была гениальной, и весь класс хлопал ей, встав из–за парт.

– Ты – богиня слов, – сказала я ей после этого. – Как Зевс или кто–то там…

– Афина, – исправила Майя. Она замерла и задумалась. – Вычеркни это. Я – Чудо–женщина. Ей даже не нужен помощник.

– Хочешь на обед со мной, Чудо–женщина? – спросила я.